Германика да и да моча

Выходит в прокат «Да и да» Валерии Гай Германики. Противоречивая картина стала в прошлом году одной из жертв новых правил кинопроката. Сегодня мы публикуем две рецензии из готовящегося сборника «Сеанс Guide 2014»: одна — «за», другая — «против».

Фильм о любви. Банальность на грани пошлости, худший из штампов, всеобщее место — но, честно говоря, все это проносится в голове, чтобы психотерапевтически заслонить главное: их ведь и не снимают почти (мы не считаем сериалы канала «Россия 1»). Очень трудно. Современное русское кино гналось за реальностью, как Ахилл за черепахой, но не догнало, черепаха оказалась удивительно резвой. Теперь в дефиците элементарная правда поступков и чувств. Если попросить рядового зрителя (нерядового, возможно, тоже) назвать лучшую отечественную love story XXI века, он окажется в тупике. Лично мой ответ отныне простой, дважды утвердительный: «Да и да».

Удивляться тому, что это получилось именно у Германики, нелепо: в сущности, кто еще это мог быть? Истощенность напыщенного, зажатого, всегда идеологизированного мужского дискурса уже привела в русское кино целое поколение режиссеров-женщин, чьи вызывающие эмоциональность и интуитивность бьют все до сих пор незыблемые козыри. Германика — все еще начинающая, не растерявшая свежести взгляда и непосредственности повадки («Да и да» — всего второй ее полный метр), но притом набившая руку на «телеке», испытанная в боях с сериальными продюсерами. Видимо, истосковавшаяся по свободе, столь ощутимой и в ее ранних документальных короткометражках, и в бунтарском «Все умрут, а я останусь». О любви как драме, как чуде, как высшей свободе, мучительной и экстатической — ей, некому больше.

Свободе от требований жанра в том числе: кому нужно «рассказывать историю»? Все давно сказано про Ромео с Джульеттой, Тристана с Изольдой, Анну с Вронским. Здесь же и одной фразы хватит, предложение простое, распространенное, неосложненное: «Тараканы лижут раны». Странный стишок — из контрольной работы на вольную тему, которую проверяет в первых кадрах фильма учительница русского языка Саша. Сыгравшая ее Агния Кузнецова — актриса с репутацией одной из самых отважных, в том числе благодаря Германике. Только что она, казалось, была девчонкой в «Все умрут…»; годы прошли, Кузнецова осталась, а теперь сама стала училкой. «Урок любви» — жанр фильма Германики, это из французского, когда учитель становится учеником: любовь обезоруживает любого и возвращает в растерянный пубертат.

Она сбегает из дома, где — как в школе — положено ходить по струнке и даже курить нельзя, в хаотичный притон вольных художников, куда даже войти можно только по пожарной лестнице. Девушка с тривиальным именем Саша карабкается вверх, а художник Антонин (Саша Горчилин, молодой и театральный, таких отвязных в нашем кино нечасто встретишь) — имя как из советского памфлета про авангардистов — час спустя сигает из окна вниз. У них и вообще векторы движения противоположные. Встреча на полпути неизбежна. Она из регулярного мира, он — сама иррациональность. Она постоянна, он нестабилен. Она формулирует, он импровизирует. Ну и, возвращаясь (движение по кругу, так устроен фильм), она училка, он художник. Забавно, как в непрочном единстве противоположностей Германика совпадает — именно так, фильмы снимались одновременно — с главной европейской love story последних лет, «Жизнью Адель» Абделатифа Кешиша. Между прочим, и откровенностью эротических сцен (при учете национального контекста) фильмы схожи.

В обоих случаях критика собственно живописи подключившимися к анализу фильма искусствоведами комична вдвойне: искусство здесь не самоценно, оно — субъективный атрибут влюбленности. Нам не нужно знать, талантливы ли на самом деле Антонин или кешишевская Эмма. Важнее то, что этот мир, где матерятся и бухают настоящие живописцы (среди замеченных — Дубосарский с Виноградовым, Пузо и Пахом, видному куратору Иосифу Бакштейну разумно поручена роль главврача), — настоящий. Но любовь сильнее искусства и мощнее реальности. Недаром Саша начинает писать собственные картины. «А это собака или крыса у вас?» — интересуются покупатели, но даже тут ответ неважен. Этих животных она увидела в своем сне-видеоклипе, озвученном хитом «Агаты Кристи»: «Даже если и не жить, сама себя раскрасит жизнь, найдет для каждого сама свои цвета, твои цвета…». Нескладно, но бьет в точку — как и фильм Германики.

Выбежав из дома, Саша забывает там очки. Отныне ее зрение размыто — как у любого влюбленного. Все кружится, падает и взмывает обратно, стиль фильма обращается в безумную цветомузыку, нестабильный спектр расфокусированных чувств (оператор Сева Каптур). Это вселенная, из которой на время вычеркнута банальность, и школьное дважды два теряет смысл. Не надо знать, что любая любовь — конечна, что Антонин на самом деле Коля и что он не только безумен, как настоящий живописец, но и правда серьезно болен.

Так и есть, закивают головой брезгливые моралисты, нормальный бы свою мочу пить не стал (а нормальный режиссер бы такого не снял). Эти зрители лишают себя главного: ощущения чуда, без которого фильм о любви по определению не мог бы состояться. Преодоление телесной тщеты ради сфантазированной, почти детской, лежащей по ту сторону хорошего и дурного вкуса утопии — то, что Германика делает легко, играючи. И вспоминаешь, что лижущий раны таракан в русской традиции вообще-то не мерзкое насекомое, а, со времен капитана Лебядкина, глубоко несчастное и таинственное существо, которое мечтает о любви и боится смерти. Подобно любому из нас.

Хроника незавидной судьбы «Да и да» выглядит следующим образом: премьера первого полного метра Гай Германики после шестилетнего сериального перерыва состоялась на 36-м ММКФ. Там — успех и лавры режиссера года. Потом — ряд шумных спецпоказов в Москве, заверения продюсера Федора Бондарчука, что фильм выйдет в прокат вопреки закону о нецензурной лексике… А дальше — тишина и забвение. На момент написания текста фильм находится на перемонтаже, который, очевидно, предъявит публике уже совсем иное произведение — стерильное, очищенное от всего, что по нынешним сугубо чувствительным временам оказывается вне закона.

Мученическая роба, которая нынче щедро выдается каждому второму, сильно портит дело критика: в конечном счете все равно перекрывают воздух самым талантливым — тем, ради кого все еще есть смысл обращать слова в хлеб. Но не поддаться невозможно. С «Да и да» выходит какая-то кубическая нелепица: Гай Германику не пускают в прокат уже в статусе живого классика, при том что статус этот она получает самым холостым из своих выстрелов.

Возможно, дело в изначально неподъемной задаче и отсутствующем сюжете. История Саши и Антонина — это рассказ о любви в самом прямом ее смысле; это история бессмысленной привязанности, у которой нет никаких объяснений, никаких причин, никаких внешних препятствий, никакой динамики — она просто есть и все. И если ее нельзя описать словами, то как показать? В рамках заданной эстетики — слезами, водкой и сексом на грязном матрасе, крупными планами выразительных лиц Агнии Кузнецовой и Александра Горчилина… Хватит ли этого арсенала на три часа экранного времени — большой вопрос.

Синопсис представляет «Да и да» как роман школьной учительницы и художника, что сильно путает карты. Зачем автор сценария Александр Родионов сделал Сашу учительницей — совсем непонятно, разве что для того, чтобы слово «люблю» в ее устах несло свой прямой словарный смысл. В ней важна незрелость, детская крепость чувства, которая позволяет «Да и да» быть в первую очередь поэмой восхищения простого человека перед свободой и талантом юного Орфея. Саша любит в Антонине безумного художника, желая полностью впитать его оригинальность и его талант. Путь к Антонину — пожарная лестница, ведущая вверх, эдакое вознесение в мир иных, высших существ. Однако стремление показать разницу между душащей бытовухой Сашиной жизни и богемным карнавалом жизни Антонина приводит Германику к несправедливой карикатурности: «художники» проводят время в пьяных оргиях, в горячке марая холсты измазанными в краске ладонями… Бред, мат, блев, грязь — короче, ворох возможных, но необязательных (и недостаточных) примет богемы, которые в данном случае ради пустого протеста автоматически апеллируют к самым дремучим заблуждениями lambda-зрителя об арт-тусовке и расширяют пропасть между «****** [презренным] обывателем» (как их называет Антонин) и художником. В данном случае — Германикой.

Впрочем, может, Германика сама и есть такой художник — презирающий творчество как скрупулезный труд ради некоторого ритуального и почти архаического акта, выдающего произведение, сшитое грубо, в полубреду, из подручных материалов, но зато искренне и честно? Недаром же в фильме диалог о художниках-примитивистах.

В «Да и да» Германика не изменяет своему почерку, продолжая писать историю в декорациях «русского бедного», используя старые приемы и собирая мозаику из знакомого сора: до дрожи живые диалоги, серые декорации задрипанной квартиры (в которых тем поэтичнее выглядят редкие нарочитые «красивости» вроде пушистого белоснежного пальто).

Правда, она уходит от псевдодокументальности, превращая фильм в цветную сказку: подчеркнутая наивность рисунков и мультипликационных вставок, незамысловатые цветовые всполохи, компьютерная графика (весьма сомнительная) — эти виньетки отвечают, с одной стороны, за «взгляд художника», с другой стороны, вообще за загадочный «женский мир». Правда выделка этой новогодней обертки настолько груба, что ей далеко не только до Гондри, но даже до спорной блескучести Ренаты Литвиновой: та гораздо раньше впускала в фильмы стаи хлопающих крыльями воронов и образ мрачного леса, но у нее они, по крайней мере, органично вкладывались в гламурную эстетику барочного фона для актерского бенефиса, а у Германики превращаются в набор образов из дешевой эзотерической литературы…

Возможно, вся соль и есть в этой смысловой лакуне, которая в данном случае не заполняется даже эстетическим. «Да и да» мог бы стать феминистическим фильмом, но он остается именно «женским» — в самом кривом российском смысле. Саша терпит унизительность и неоднозначность своей роли в жизни Антонина и при этом, несмотря на хрупкость, воплощает набившее оскомину клише о русской жене: тащить пьяного мужика по тротуару, мыть его кухню, пока он валяется пьяный, держать ему голову, пока он блюет… Все это, чтобы воскресить его и продолжать по-щенячьи подчиняться…

Впрочем, концовка все-таки дает понять, что речь все равно в первую очередь о ней. Главной точкой фильма оказывается то перерождение, к которому приводит опыт слепой страсти, и в этом смысле «Да и да», как и «Все умрут, а я останусь», — фильм о становлении героини через испытание любовью. В финале Саша превратится в художницу, воплотив перенесенную ранее грубость: «Тебе родители жизнь дали — так родись уже». Демонстрируется это перерождение также средствами отнюдь не драматическими, а набором пошлейших визуальных кодов: белые одежды, прирученные дикие волки, всеочищающий огонь…

Во «Все умрут…» девочки молились о парне на самодельных куклах из заколок и фенечек, но другое дело, когда уже взрослая героиня продолжает существовать среди все тех же дешевых псевдомагических образов. Германика внешне позиционирует себя отпетым панком, которому запросто залепить крепкое словцо, но ее нонконформизм оказывается такой же бессмысленной внешней оболочкой, как дреды ее героини Саши. Под скорлупкой — самый школьный и полый внутри нью-эйдж: «Фильм — это послание из космоса», «Любовь — алхимическая роза, которая зацветает в душе»… Увы. Подчеркнутая маргинальность Германики и ее безусловный талант просят огранки: если не идейности, то какой-то осмысленности — тем более сейчас, когда ее жизнь простых людей, снятая плавающей камерой под второсортный рок, здорово приелась.

Ей было бы логично расти вместе со своими героями, что ли. Но взрослеть не хочется, хочется быть молодым и подавать надежды, а значит «Да и да» так и остается каракулями на полях школьной тетради: Germanica is love.

источник

Натурализм документального кино и сказочные мотивы, бесконечная свобода и разрушающая любовь: премьера нового фильма Валерии Гай Германики «Да и да» состоялась на Московском международном кинофестивале 25 июня прошлого года. Лента была включена в основной конкурсный показ – на смотре она представляла Россию.

Однако в широкий прокат фильм вышел только 12 марта. Корреспондент сетевого издания M24.ru рассказывает о новой картине.

«Тараканы лижут раны. Аня стонет от боли». Юная учительница начальных классов Саша проверяет кипу тетрадей с домашними заданиями. Курит одну за другой сигареты, поправляет дреды и переписывается в чате с виртуальным знакомым. После домашнего скандала – «Хватит курить в доме! Выкуришь еще одну – отрублю пальцы» – она собирает рюкзак и сбегает. Куда? По адресу, который дал ей тот самый виртуальный приятель. Его зовут Антонин, и он начинающий художник.

Вечно молодой, вечно пьяный, но «живой», в отличие от той же Саши. «Я мертвых не е..», — именно так он скажет в первую встречу, когда они будут сидеть на кухне у его старших друзей – таких же художников, чья жизнь проходит под аккорды песни «Жизнь – веселый карнавал» Пахома. Чуть позже Антонин выведет «мертвой» Саше в паспорте корявый «брачный» штамп.

Она остается у него – сначала на ночь, потом… хотя, возможно, это всего лишь одна большая ночь, которая крутится и вертится, окрашенная в тысячи красок. Полупустая квартира с грудой хлама по углам становится их личной вселенной – микрокосмосом для двоих. Германика, чтобы подчеркнуть сказочную атмосферу происходящего, насыщает кадр цветом – здесь все сияет, ветки превращаются в птиц, а сюжеты картин оживают.

Александр Горчилин и Агния Кузнецова. Фото: ИТАР-ТАСС

Антонин — идеальный кандидат для первой любви. «Пришелец» из параллельного мира творческой богемы – непредсказуемый, талантливый, не такой, как все. Редкое женское сердце устоит. А вот таких, как Саша, у Антонина много. Показательный эпизод: Саша сидит на матрасе рядом со спящим пьяным художником, открывается входная дверь, молча входит девушка, собирает вещи и уходит, бросив на прощание: «Ключи на тумбе». Антонин не вспомнит имени девицы. Ему, по-хорошему, все равно, он не считает их — приходящих и уходящих. Его жизнь про другое.

Но история эта не про судьбу Антонина, искусство или тотальный алкоголизм. Она в первую очередь про Сашу и чувство, которое не только «оживило» ее, но и заполнило, позволило хотя бы на короткое время взглянуть на мир глазами художника.

«Мощная и красивая», — говорит приятель Антонину про спящую Сашу. «Да и да», — соглашается художник.

Антонин Сашу не любит. Он любит себя и искусство, или — искусство и себя. Чувство, которое начиналось как сказка, вскоре превращается для девушки в кошмар. Германика подчеркивает эту трансформацию – меняется характер «видений»: если ожившие птицы — то агрессивные, а вид за окном — болезненно-психоделичный.

Поворотным эпизодом, пиком Сашиной трансформации, становятся кадры из больницы. Антонина госпитализируют. Оставшись одна в холодном космосе квартиры, полная отчаяния и боли, Саша начинает рисовать. Она пьет из горла водку, мир меняется – его наполняют новые оттенки. Саша смотрит вокруг глазами своего художника. Любовь – единственная сила, которой подвластны такие изменения. Это пик, край всего. Хотя любовь ли это — вопрос открытый. Саша не справляется с чувствами, у нее не хватает сил — страсть начинает ее убивать.

Теперь о самом фильме. Он выше градаций «нравится-не нравится». Картина либо резанет по живому, напомнив полузабытые эпизоды из собственной жизни, либо пройдет мимо, как диковинный зверек. О картине можно спорить, критиковать или хвалить, но это все пустое. Ее нужно попытаться прочувствовать. В чем-то фильм напоминает «Выживут только любовники» Джима Джармуша — та же свобода во всем, настоящий рок-н-ролл и царство вечной ночи, где сияют две звезды — герои-любовники. «Только у картин должны быть рамки», — говорит Саше Антонин, и это в том числе про фильм. Здесь нет ограничений — смущения при виде секса, отвращения при рвоте или стыда во время измены Антонина. Абсолютная, отчаянная свобода.

Валерия Гай Германика. Фото: ИТАР-ТАСС

Над сценарием «Да и да» работал драматург Александр Родионов. Их предыдущая совместная с Германикой работа «Все умрут, а я останусь» произвела фурор, «забросив» начинающего режиссера на кинонебосклон. По словам Германики, единственное, что она поменяла в сценарии «Да и да», — добавила сцену со сновидением Саши. «Это был готовый сценарий, уже написанный. Единственное, что я туда дописала, – это сон главной героини. С Сандро (Александр Родионов – ред.) мы уже давно работаем, с самой моей первой картины. Я в сентябре буду снимать фильм по его сценарию», — рассказала режиссер на пресс-конференции, посвященной премьере фильма.

Сказочные нотки «оттеняются» натурализмом съемок – блевотина, снятая крупным планом, стакан с мочой (который ну никак не давал покоя журналистам на пресс-конференции – по словам Германики, моча настоящая) и откровенные сексуальные сцены – не заставляют, морщась, отвернуться от экрана: все очень в тему. За время фильма — а длится он около двух часов — у зрителя сносит крышу похлеще, чем у Саши.

Отдельно стоит отметить актерский состав. Звезды здесь две и ого-го какие — известная по работе не только с Германикой, но и с Балабановым («Груз 200») Агния Кузнецова и театральный актер («Седьмая студия» Кирилла Серебренникова) Александр Горчилин проживают свои роли. Однако второстепенный актерский состав заслуживает не меньшего внимания — это Александр Митта и Николай Палажченко, снявшиеся в комичной сцене с покупкой картин, или маргинальная тусовка художников, состоящая из реальных действующих лиц современного искусства — комиссар Московской биеннале современного искусства Иосиф Бакштейн (врач в клинике), Сергей «Пахом» Пахомов (который также выступил художником-оформителем фильма), Михаил Вивисектор (соавтор Пахома в проекте «Пахом и Вивисектор»), Александр Виноградов и другие.

Спродюсировали ленту Федор Бондарчук, Дмитрий Рудовский и Максим Королев. По словам Бондарчука, в ближайшее время они получат прокатное удостоверение. В прокат фильм выйдет однозначно, однако его конечный вид пока неизвестен — возможно, придется «убирать» мат, который проскальзывает то тут, то там. Поймет ли «Да и да» массовый зритель — вопрос открытый, но дискуссию картина однозначно вызовет. Судя по откликам в прессе, она ее вызвала уже.

Это очень яркая работа, которая возвращает Гай Германику в лоно кино – после ее телевизионного «экскурса». В известной мере, лента провокационная – как всегда у этого режиссера. Она – о крайних психических состояниях. Думаю, вокруг нее будут идти значительные споры: надеюсь, одних лента шокирует, другим она понравится.

Единственное, о чем я жалею: Лера предлагала мне сняться в своем фильме, но я не смог – был тогда очень занят. Персонажа сыграл мой хороший друг и коллега Иосиф Бакштейн. Наверное, оно и к лучшему: на самом деле, для него эта роль более подходящая, потому что он искусствовед, и герой тоже связан с этой сферой.

источник

Германика закрывает гештальт

Поссорившись с родителями из-за сигарет, близорукая учительница Саша (Агния Кузнецова ) уходит из дома на вечеринку художников, куда ее пригласил виртуальный знакомый Антонин (Александр Горчилин ) — авангардист и алкаш. После вечеринки Саша провожает мертвецки пьяного Антонина к нему домой, да так там и остается, позабыв о тетрадках и учениках. Саша влюбилась. Ее возлюбленный большую часть времени проводит в забытьи, а пробуждаясь, хватается за бутылку водки и начинает терзать холст, пачкая его красками. Когда водка выливается кровавой мочой, и врачи произносят слово «операция», у Саши от отчаяния открывается третий глаз, и она рисует картины на продажу.

Второй полнометражный фильм Германики снят в том же ключе, в котором прожившие жизнь мастодонты подводят итоги, начиненные моралью. Люди по-разному используют искусство. Некоторые воздвигают с его помощью персональную крепость, засев в которой, можно выкрикивать соображения какого угодно толка. Другие, как, например, режиссер Германика, сославшись на вымышленных персонажей, публично зализывают собственные раны. Различные направления в психологии солидарны в одном мнении — проблемы следует проговаривать вслух. И если необходимо — разыгрывать. «Да и да» — это сеанс психотерапии, сплав вуайеризма с эксгибиционизмом. Написанный Родионовым по мотивам записей из чужого жж сценарий совпал с личными переживаниями режиссера и дал ей возможность высказаться о наболевшем.

Единственное, что Германика внесла в сценарий — это сон, в котором Саша бежит по лесу с волками. Этот образ как будто навеян бредовым опусом Клариссы Пинколы Эстас, которая о любви высказывается, как о требующем жертв и отваги путешествии. Героиня Кузнецовой — бескорыстная триеровская страдалица, на которую судьба наложила проклятие в виде самоотречения и созависимости. Она как Орфей, готова спуститься в ад, лишь бы спасти любимого. Только любимому все равно. Он барахтается в луже собственной мочи и не протестует против присутствия Саши, потому что редко приходит в сознание. Антонин (его настоящее имя Коля Сергеев, но без псевдонима художнику нельзя никак) только поглощает и выделяет. Из него вываливаются комья символической чепухи и максимы, утверждающие его превосходство над обывателями. Обозвав Сашу мертвой и послав подальше, Антонин случайно завоевывает ее бесценную любовь. Впечатляющий дебют в большом кино Александра Горчилина, прошедшего у Германики крещение огнем. Почти во всех эпизодах с его участием (когда он не дрыхнет со спущенными штанами) происходит то, что принято скрывать за дверьми туалета или спальни. А иногда и то, чем нормальные люди не занимаются вовсе. Его партнерша, бесстрашная Агния Кузнецова, пополнила свое портфолио еще одним незабываемым образом, сыграв хорошо знакомую и родную отечественному зрителю героиню — влюбленную дуру.

Фильм страдает клаустрофобией и галлюцинациями, от него несет водкой и мочой, и он страшно матерится, зато не врет. Хотя судить по нему о состоянии современного российского искусства, конечно, не следует. Почти все ключевые моменты разворачиваются в квартире Антонина вокруг заколдованного матраса, который герои как будто боятся покидать. Камера кружит над полуголыми телами, заглядывает в лица, подслушивает глупую болтовню о степени нормальности, творчестве и, конечно же, о любви. Общество художника сказывается: Саша отныне пребывает в красочном мире, где закиданный окурками пол и нестиранная простыня переливаются всеми цветами радуги. Ироничная визуализация простонародных истин о злой любви или искренняя благодарность ее чудотворной силе? Да, пожалуй, и то, и другое. Германика не делает высокомерных попыток обесценить пережитый опыт (типичная ошибка большинства «повзрослевших»). Жадная до эмоций юность с отключенным рассудком — важный этап на пути формирования личности. И его не нужно отрицать или забывать, как дурной сон. У Германики же еще хватило смелости с нежностью снять об этом фильм.

После удаления из картины ненормативной лексики «Да и да» в прокате с 12 марта

источник

составлен из 19
отзывов зрителей

составлен по 8
рецензиям критиков

В фильме Да и да спустя какое-то время после мимолётной вспышки любви между начинающим художником и молодой школьной учительницей, девушка открывает в себе талант живописца, однажды увидев мир глазами любимого человека.

Германика конечно свой стиль держит на уровне. Отлично показала миры двух отдельно взятых людей с неуравновешенной психикой, в поисках себя, они находят друг друга. Арт великолепен, кино для хипстеров и депрессирующих джа. Среднестатистическому человеку этот фильм врядли понятен будет, ибо в большинстве своём все личности уже сложившиеся и крепкие духом. Но кто до сих пор в поиске себя, взгляните какой край может быть с этой стороны. Когда уже юность прошла. В общем кино смотрибельно под настроение соответствующее!

Фильм, как мне кажется, рассчитан не на широкий круг людей, а именно, на тех, чей стиль жизни можно назвать богемой.
Обычным людям, смахивающим на мертвецов, по сравнению с Антонином и его компанией, конечно, можно посмотреть, но именно насладиться и прочувствовать вряд ли получится.

Все ли нормально с психикой? Улетающие ветки деревьев, шевелящиеся дома, мигающие больничные коридоры, ведьмы в воде. Возможно, в другом месте это и смотрелось бы лаконично. Но здесь это выглядело аляповато.

Фильм днище полнейшее. Много пустых моментов, затянуто, это очень раздражает. Понравился лишь один момент, где девушка рисовала. Все остальное кал. Не получилось прочувствовать героев. Картины Германики люблю за правдивую реальность, мрачную такую, как она есть. Эта картина пустая и не красивая.

Редкое дерьмо, такие фильмы нельзя пускать в массы,нельзя смотреть. Я даже боюсь подумать, что будет если ЭТО увидят дети. Настолько больного мышления я еще не видела и считаю что создателям фильма и тем, кто поддерживает ЭТО-элементарно нужно лечиться, или хотя бы держать свое внутренее говно при себе.

Отличное кино! Я в восторге! Потому что это не кино, а кусок чьей-то жизни. Ошибка думать что это игра актеров. Это видение мира глазами откровенного человека, человека у которого почти совсем нет страха’ который бы мог привести ко лжи. Мы ведь привыкли, что нам всегда и везде втирают в глаза и уши ложь. Проще ведь сидеть в кинотеатре и наматывать розовые сопли на кулак. А после просмотра этого фильма ощущение, как- будто рождаешься или смываешь розовые сопли с лица.

Фильм создавали психически неуровновешеные люди с ограниченным мировозрением и больным умом,нету нечего хуже чем смотреть это,чему вы учите народ,что из них вырастит?,поколение бомжей неудачников,наркоманов и алкоголиков,

Люди годами борятся с этим а вы выстовляете это так словно это так должно быть,этот фильм не создаёт жизнь,а разрушает её..

Бухло, курево, блевотина, моча с похмела. не хватает только героина, концентрат чернухи и негатива, так и не досмотрел до конца. Да и на срез реальной жизни не тянет, те же розовые сопли только
наоборот.

Фильм посмотрела. Мне показалось, что Германика сняла фильм о себе прошлой. И кажется, что очень правдиво. И в этом фильме распрощалась со своим прошлым. Сожгла его.
Не могу понять, понравился ли фильм. Но я о нем думаю. Еще раз смотреть вряд ли буду.
Фильмы Германики люблю, жду новых.

Полное недоумение от начала до конца. сплошное убожество. режиссер просится в Кащенко

Фильм просто офигенный. Чем-то напоминает реквием. Людям с нормальной психикой и мировоззрением вряд ли понравится.

Только что посмотрела,пойду помоюсь и забуду этот «фильм».

Фильм полный отстой! Не понимаю как его пустили в продажу!

Мой отзыв такой, мне не понятно почему транспорт не присутствовал даже?! 21 век на дворе, дурдом.. Таскала на себе эту, типа гениальную амебу.

Фильм не для всех, как и другие работы Валерии Гай Германики. Черствым и бездушным лучше не смотреть, все равно ничего не почерпнут. Фильм понравился.Буду ждать новых работ Валерии Г.Г.

Хочу для начала сказать, что фильм мне понравился. А знает чем? Тем, что он необычный. Я не знала чего ожидать дальше, смотрела очень внимательно и наслаждалась просмотром. Очень странно снят, но это прекрасно.

Самый грязный и противный фильм, который мне когда-то приходилось видеть. В чем смысл ? Что девушка начала видеть мир таким же как и ее друг конченный алкоголик , после того как погрузилась в его жизнь. Показана жизнь обычных отбросов общества, уже поймавших белочку. Смысла в этом фильме и нет, также как и нет смысла в жизни юного художника и его друзей.

Фильмы Германики смотрю и люблю. Затрагивает больные темы. В данном фильме рассказывается о том, какие мы бабы дуры. Вцепимся за конченых неудачников и еще и потерять боимся.

После того, как герой выпил свою мочу стало как-то не очень. Фильм действительно затянутый.

Фильм производит сильное впечатление не только на простых зрителей, но и на специалистов: «Да и да» получил приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ), а сама Валерия Гай Германика признана лучшим режиссером 36-го ММКФ.

источник

В прокат выходит фильм «Да и да» Валерии Гай Германики. Правда, без ненормативной лексики

В прокат выходит нашумевший фильм «Да и да» — драма Валерии Гай Германики о первой любви и муках творческого самовыражения. Зрители, правда, всей экспрессии ощутить не смогут: из-за закона, запретившего мат в кино, фильм выйдет переозвученным.

Премьера «Да и да» состоялась на Международном московском кинофестивале и сразу вызвала споры: кто-то ругал Германику за шаблонный сюжет и разнузданность, кто-то хвалил за эмоциональное изображение первых чувств и экспрессию. Германике дали серебряного «Святого Георгия» за лучшую режиссеру, фильм показали в нескольких московских кинотеатрах, а остальным зрителям, желавшим вынести свой вердикт, пришлось ждать полгода — чтобы увидеть цензурированную версию.

Гай Германика давно заслужила славу самого эпатажного режиссера российского кино — еще со времен фильма «Все умрут, а я останусь», сериалов «Школа» и «Краткий курс счастливой жизни». «Да и да» от этих вдумчивых картин, рассказывающих о трудной повседневности, отличается довольно сильно. Главная героиня, учительница начальных классов (Агния Кузнецова), сама еще не вступившая во взрослую жизнь и не расставшаяся с дредами и девичьими мечтами, встречает такого же юного и вечно пьяного художника Антонина (актер «Гоголь-центра» Александр Горчилин). И влюбляется без памяти. Постоянно за ним ходит — в гости, на пьяные арт-тусовки, даже в больницу. Вытирает за ним мочу и блевотину. Мирится с изменами и выкрутасами (чего только стоит сцена, в которой Антонин пьет собственную мочу). Начинает даже писать картины в его стиле, чтобы продать и заплатить за его операцию. Все — ради безответной любви.

«Да и да» — это портрет (почти автопортрет) жены художника в юности, очень личный, написанный широкими яркими мазками по смазанному фону. Этот фильм вырос из мистического клипа для группы «Агата Кристи» и не был предназначен для широкой аудитории. Германика рассказывала, что сняла его для друзей и с друзьями — всего за 20 дней летом 2012 года. Потом отснятый материал увидел продюсер Федор Бондарчук и решил довести его до ума и до широкой публики.

Расчетливый Бондарчук не зря взялся за картину: как и любая пощечина общественному вкусу, «Да и да» должна вызвать зрительский интерес и жгучие споры. Но вмешался закон о мате, и теперь чаще обсуждают его влияние на фильм, а не авторский замысел режиссера Германики. Картина, правда, утратила долю экспрессии: странно пить мочу и не выражаться, странно видеть лица пьяных художников и слышать прилизанную речь. Свобода самовыражения пострадала от рук чиновников.

Но в этой свободе, сбивающей с ног, которую так пропагандирует Германика, таится подвох. Режиссер прощает своим персонажам пьянки вплоть до оргий, отрицание любой морали, унижение тех, кто не достиг мистического уровня свободы (или опьянения). Даже поощряет: ведь есть художники, а есть обыватели. Есть яркие, сумасшедшие личности, видящие мир во всех цветах, а есть те, кто запрещает курить на кухне. Одни живые, другие мертвые. А «на мертвых не стоит, у них глаза закрыты», — говорит главный герой, и Германика на пресс-конференции повторяет его слова. Но присмотришься к картинам, которые появляются в фильме, и поймешь, что художники они никакие, что их пьяные разговоры на кухне — ни о чем (даже если с матом) и оргии — ради оргий, а не ради искусства. И поймешь, что эта пьяная свобода «художника» ничуть не лучше свободы гопника из соседнего двора.

На нашем сайте действуют правила поведения, которые мы настоятельно просим соблюдать. В комментариях запрещены:

ненормативная лексика
призывы к насилию, оскорбления на национальной почве
оскорбления авторов материалов, других пользователей сайта
реклама, ссылки на иные ресурсы, телефоны и другие контакты

Редакция не занимается проверкой контактов, расценивая их как априори вредные для других пользователей. Сообщения с перечисленными нарушениями удаляются модератором. Также мы уведомляем, что редакция не несет ответственности за содержание комментариев, даже если позиция пользователей не совпадает с мнением редакции

источник

На экраны вышел многострадальный фильм Валерии Гай Германики «Да и да». Сюрреалистическому сну человека, задремавшего в одну эпоху, а пробудившегося совсем в другую, уподобил бы его АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

Картина прочитывается как манифест «новой искренности»: первое слово в этом сочетании не менее важно, чем второе. Просто искренность — почувствуйте разницу — предполагала импровизированную историю любви в современных интерьерах, с модными молодыми лицами, снятую подвижной камерой и озвученную актуальным саундтреком. Все это есть в фильме Германики: и болезненная влюбленность училки (ее тянет к тому, что неправильно) в проклятого поэта (он — художник, но это неважно), и харизматичный дуэт Александра Горчилина и Агнии Кузнецовой, и песни «Пикника» и Вадима Самойлова. Но это не главное. Главное — как бы это назвать, для простоты воспользуемся термином «трансгрессия», что означает выход за пределы.

«Да и да» — не просто фильм о любви, а экстатическая поэма: ее реальность располагается по ту сторону добра и зла, в зоне, где не действуют законы притяжения и сохранения энергии. Училка Саша не вынимает изо рта сигарету, так что их, выкуренных, количество переходит в иное качество: это уже не злостное курение, а высший принцип и идефикс. Именно из-за того, что брат запрещает ей дымить в квартире, где лежит больной отец, девушка покидает жилище, бросает работу с кучей непроверенных школьных тетрадок — и сразу оказывается в другой, запредельной реальности. Гидом по разверзшимся кругам ада (который местами смахивает на рай) становится юный художник, выловленный девушкой в сети, по прозвищу Антонин, уже наполовину разваленный нещадным употреблением водки. Взобравшись по пожарной лестнице, Саша попадает на богемную вечеринку, где между болтовней о современном искусстве довольно омерзительные персонажи пьют, блюют и совокупляются: если это и реализм, то с префиксом «гипер». Сам Антонин с почти уже отвалившимися почками опохмеляется собственной мочой, артистично наполняя ею стакан. Саша, страдая и закаляясь в этом пекле, окончательно порывает с обывательским укладом и открывает в себе талант художницы. Мир покрывается красными пятнами от светофильтров. По экрану проносятся анимационные волки. В общем, в картине Гай Германики есть на что посмотреть и было что послушать, пока цензоры не вырезали из нее драгоценную матерную лексику.

Фильм был готов еще в позапрошлом году и, попади он сразу на фестивали и в прокат, имел бы все шансы ходить в топах российской «новой волны», которая тогда еще не совсем захлебнулась. Еще памятен был первый успех Гай Германики — драма подросткового девичьего протеста с исчерпывающим его смысл великолепным названием «Все умрут, а я останусь». Вот это была старая добрая искренность юных существ, совершенно уверенных, что жизнь только началась с их появлением на свет и что отныне они будут устанавливать в этом мире правила игры. Правила оказались уже установлены, с ними Германике пришлось считаться, работая на сериалах, но она сумела трансформировать этот жанр в России, что под силу лишь редким талантам. Возвращение на территорию кино требовало какого-то важного шага: им и стала «новая искренность» — искренность, доведенная до барочного маньеризма, до волшебной сказки (Саша — спящая красавица, пробуждающаяся от поцелуя принца). Неоязычники французы прошли этот этап еще четверть века назад: помните «37,2 с утра» Жан-Жака Бенекса и «Любовников с Нового моста» Леоса Каракса, разговоры про «новых диких», про «новое барокко»? Для Европы такой фильм, как «Да и да», выглядит архаичным, потому он и не попал на западные фестивали, для нас же это могло стать отправной точкой увлекательного и перспективного маршрута. Но не сложилось.

Только через год с лишним картина Германики получила площадку для мировой премьеры — в конкурсе Московского фестиваля. Можно сказать, вскочили в последний вагон: это был первый и последний публичный показ в оригинальной авторской версии. Дальше началась занявшая еще чуть ли не год борьба с глупейшим антиматерным законом, но выиграть ее не помогли ни «Серебряный Георгий» за режиссуру, присужденный Гай Германике, ни авторитет и влияние Федора Бондарчука, одного из главных продюсеров «Да и да». Результат борьбы оказался однозначен: «Нет и нет». За два года фактического лежания на полке психологическая и культурная ситуация произвела умопомрачительный кульбит — и фильм оказался в совершенно другом, по сути враждебном контексте. Любой авангардистский эксперимент вызывает священный гнев «скреподержателей», появился целый реестр табуированных тем — да то же курение хотя бы, не говоря о более серьезных. Сегодня, когда должна выйти эта статья, я намерен посмотреть «Да и да» в обычном кинотеатре в стерилизованной версии — и заранее готовлюсь к весьма специфическому удовольствию. То, что собираются предъявить мне и другим зрителям,— это трансгрессия наоборот. Возвращение запредельного состояния в регламентированную норму. Переход качества в количество.

источник

Натурализм документального кино и сказочные мотивы, бесконечная свобода и разрушающая любовь: премьера нового фильма Валерии Гай Германики «Да и да» состоялась на Московском международном кинофестивале в среду, 25 июня. Лента включена в основной конкурсный показ — на смотре она представляет Россию. Корреспондент сетевого издания M24.ru одним из первых увидел картину.

«Тараканы лижут раны. Аня стонет от боли». Юная учительница начальных классов Саша проверяет кипу тетрадей с домашними заданиями. Курит одну за другой сигарету, поправляет дреды и переписывается в чате с виртуальным знакомым. После домашнего скандала — «Хватит курить в доме! Выкуришь еще одну — отрублю пальцы» — она собирает рюкзак и сбегает. Куда? По адресу, который дал ей тот самый виртуальный приятель. Его зовут Антонин, и он начинающий художник.

Вечно молодой, вечно пьяный, но “ живой ” , в отличие от той же Саши. «Я мертвых не е..», — именно так он скажет в первую встречу, когда они будут сидеть на кухне у его старших друзей — таких же художников, чья жизнь проходит под аккорды «Жизнь — веселый карнавал» Пахома. Чуть позже Антонин выведет “ мертвой ” Саше в паспорте корявый “ брачный ” штамп.

Она остается у него — сначала на ночь, потом… хотя, возможно, это всего лишь одна большая ночь, которая крутится и вертится, окрашенная в тысячи красок. Полупустая квартира с грудой хлама по углам становится их личной вселенной — микрокосмосом для двоих. Германика, чтобы подчеркнуть сказочную атмосферу происходящего, насыщает кадр разными цветами — здесь все сияет, ветки превращаются в птиц, а сюжеты картин оживают.

Антонин — идеальный кандидат для первой любви. “ Пришелец ” из параллельного мира творческой богемы — непредсказуемый, талантливый, не такой, как все. Редкое женское сердце устоит. А вот таких, как Саша, у Антонина много. Показательный эпизод: Саша сидит на матрасе рядом со спящим пьяным художником, открывается входная дверь, молча входит девушка, собирает вещи и уходит, бросив на прощание: «Ключи на тумбе». Антонин не вспомнит имени девицы. Ему, по-хорошему, все равно, он не считает их — приходящих и уходящих. Его жизнь про другое.

Но история эта не про судьбу Антонина, искусство или тотальный алкоголизм. Она в первую очередь про Сашу и чувство, которое не только “ оживило ” ее, но и заполнило, позволило хотя бы на короткое время взглянуть на мир глазами художника.

«Мощная и красивая», — говорит приятель Антонину про спящую Сашу. «Да и да», — соглашается художник.

Основной же конфликт в том, что Антонин Сашу не любит. Он любит себя и искусство, или — искусство и себя. Чувство, которое начиналось как сказка, вскоре превращается для девушки в кошмар. Германика подчеркивает эту трансформацию — меняется характер «видений»: если ожившие птицы — то агрессивные, а вид за окном — болезненно-психоделичный.

Поворотным эпизодом, пиком Сашиной трансформации, становятся кадры из больницы. Антонина госпитализируют. Оставшись одна в холодном космосе квартиры, полная отчаяния и боли, Саша начинает рисовать. Она пьет из горла водку, мир меняется — его наполняют новые оттенки. Саша смотрит вокруг глазами своего художника. Любовь — единственная сила, которой подвластны такие изменения. Это пик, край всего. Хотя любовь ли это — вопрос открытый. Саша не справляется с чувствами, у нее не хватает сил — страсть начинает ее убивать.

Над сценарием «Да и да» работал драматург Александр Родионов. Их предыдущая совместная с Германикой работа «Все умрут, а я останусь» произвела фурор, “ забросив ” начинающего режиссера на кинонебосклон. По словам Германики, единственное, что она поменяла в сценарии «Да и да», — добавила сцену со сновидением Саши. «Это был готовый сценарий, уже написанный. Единственное, что я туда дописала — это сон главной героини. С Сандро (Александр Родионов — ред.) мы уже давно работаем, с самой моей первой картины. Я в сентябре буду снимать фильм по его сценарию», — рассказала режиссер на пресс-конференции, посвященной премьере фильма.

Сказочные нотки в повествовании в синтезе с натурализмом съемок — блевотина, снятая крупным планом, стакан с мочой (который ну никак не давал покоя журналистам на пресс-конференции — по словам Германики, моча настоящая) и откровенные сексуальные сцены — не заставляют, морщась, отвернуться от экрана: все очень в тему. За время фильма — а длится он около двух часов — у зрителя сносит крышу похлеще, чем у Саши.

Отдельно стоит отметить актерский состав. Звезды здесь две и ого-го какие — известная по работе не только с Германикой, но и с Балабановым («Груз 200 «) Агния Кузнецова и театральный актер («Седьмая студия» Кирилла Серебренникова) Александр Горчилин проживают свои роли. Однако второстепенный актерский состав заслуживает не меньшего внимания — это Александр Митта и Николай Палажченко, снявшиеся в комичной сцене с покупкой картин, или маргинальная тусовка художников, состоящая из реальных действующих лиц современного искусства — комиссар Московской биеннале современного искусства Иосиф Бакштейн (врач в клинике), Сергей “ Пахом ” Пахомов (который также выступил художником-оформителем фильма), Михаил Вивисектор (соавтор Пахома в проекте «Пахом и Вивисектор»), Александр Виноградов и другие.

Спродюсировали ленту Федор Бондарчук, Дмитрий Рудовский и Максим Королев. По словам Бондарчука, в ближайшее время они получат прокатное удостоверение. В прокат фильм выйдет однозначно, однако его конечный вид пока неизвестен — возможно, придется “ убирать ” мат, который проскальзывает то тут, то там. Поймет ли «Да и да» массовый зритель — вопрос открытый, но дискуссию картина однозначно вызовет. Судя по откликам в прессе, она ее вызвала уже.

источник

Даже отсутствие мата в недавно вышедшем в прокат творении режиссера со скандальной репутацией не помешало «Да и Да» вызвать волну комментариев в блогах и социальных сетях. И хотя мнения подчас диаметрально противоположны, а участников дискуссии не так много, эмоциональный накал обсуждения достоин имени Валерии Гай Германики.

Как любителя не только ругаться матом, но и разговаривать на нем, меня несколько смутил этот факт: собственно мат из нового фильма Гай Германики «Да и Да» вырезан. Ходили толки, что бескомпромиссный режиссер прогнулась и очень хочет в прокат. Напомним, что летом картина шла в нецензурном виде всего три дня — до вступления в силу соответствующего закона о защите целомудренности детей или чего-то похожего.

Скажем так: картина проиграла. Во-первых, происходящее на экране смотрится без мата слишком кастрированно. Во-вторых, те единственные «пошли нахуй» в конце, заботливо замазанные звукорежиссерами, лишаются какой-то остроты момента.

Водки в картине так много, что через несколько минут просмотра уже кажется, что сказочная история любви, искусства и пробуждения — только прикрытие, и Гай Германика сняла фильм про водку.. Из водки можно составлять целые концептуальные цепочки — мне кажется, неслучайно с Председателем Антонин пьет «Столичную», а для Саши оставляет мягких, нежных «Журавлей». Водка в картине действительно центральный символ и двигатель сюжета. И это совершенно справедливо. Ведь что есть водка, как не любовь и искусство.

Маргинализируем всё. Низводим до творческой богемы, короче.

И получается то, что получается. Хлипкие диалоги о жизни и искусстве, сюрреалистичные вставки-перебивки (например, анимированные волки, бегущие за фурой, похожей на ту, что в рекламе «Coca-Cola», и заключающая процессию Саша летит в белых простынях, как паночка из «Вия»). Натурализм, вычурный, доводимый до уроков анатомии. Бытовые врезы про походы в казенные учреждения и столкновение блаженных с суровой действительность. И та самая сказка про любовь: спивающийся художник Антонин и странная Саша с рыжеватыми дредами.

Такие вот они, трагические герои: вычеркнуты из жизни, не поняты обществом. Антонин сам озвучивает гофмановскую формулу о неравенстве людей: о художниках, которым можно всё, и филистерах — простых смертных, которым тоже кое-что можно, но явно не всё. Формула не новая, но где та грань, когда избранничество художника и жажда творческого экстаза превращается в филистерскую потребность хорошенько бухнуть?

drugoe-kino:
«Да и да» — фильм неоднозначный, но яркий. А отношение к творчеству автора, да и к самому автору, настолько полярное, что, дабы угодить всем, пришлось написать две рецензии. Выбирайте, что ближе! Перефразирую известную фразу Генри Форда: понравится ли вам новый российский фильм «Да и да» или не понравится — в любом случае вы окажитесь правы.

Первое, что бросается в глаза, — нереалистичность. И дело не в игре актеров, которые как раз скорее заслуживают похвалы, а в режиссерской промашке — в тотально-девочковом понимании жизни. Мир, сконструированный Германикой, — игрушечный, невсамделешний. Андеграундное искусство, которое уже и не андеграундное давно, выступающее эдаким гламуром для бедных. Рок-символизм 80-х, успевший устареть уже несколько раз. Якобы художники, поглощающие водку в количествах, которое не снилось не только «Левиафану», но и «Особенностям национальной охоты» на пару с «Днем выборов». Красавчик главный герой, который в принципе, по своему складу никогда бы не стал художником: актером, музыкантом, поэтом — возможно, но не художником. Какая-то тотальная экстерриториальность и вневременность — если по другим российским фильмам, в том числе и по «Все умрут, а я останусь», лет через 50 можно будет восстановить дух нашего времени, архитектуру, технологии, моду, то по «Да и да» не удастся восстановить ничего — никаких примет. Но при этом «Да и да» — не притча, по типу звягинцевского «Возвращения», тут нет ни аллегорий, ни морали — одни только эмоции.

Кстати, об эмоциях. Сама Германика определяет, что фильм её про позднюю первую любовь. Не знаю, насколько известно самой Валерии это чувство (а говорят, что фильм во многом автобиографичен, и передает переживании самой Германики), но то, что показано на экране — это чистой воды любовная зависимость, показанная, довольно точно. Героиня фильма влюбляется в придуманный образ, герой — так и вообще, никого кроме себя не любит. Короче, реальной любовью в этом фильме и не пахнет. Вряд ли это минус, но точно озадачивает прокатчиков — под каким соусом подавать фильм?

Можно обвинить Германику и продюсеров фильм в определенной конъюктурности. Успех ленты «Географ глобус пропил» пробил дорожку к большому экрану фильмам про школу и учителей. Однако, фильм про молодую училку, несмотря на интригующее начало с проверкой тетрадей, зритель так и не увидит. А жаль. Портрет начинающей учительницы в современном искусстве не раскрыт чуть более, чем полностью.

Показался мне слабоваты и пустоватым сценарий Александра Родионова, работавшего также с Германикой над «Все умрут. «. Известный по фильмам «Долгая счастливая жизнь», «Сумасшедшая помощь», «Пока ночь не разлучит», в «Да и да», по моим ощущениям, немного схалявил. Много несказанного. Откуда возникла любовь — не ясно. Как рождается искусство (кроме как из водки) — не раскрыто. Хотелось бы привести цитаты из фильма, но запомнилась только одна фраза. К финальной точке фильм приходит весьма последовательно, но слишком уж прямолинейно. В мозгу зрителя, прошедшего вместе с героиней по всем кругам несчастной любви, намертво впечатывается безапелляционное «не влюбляйтесь в эгоистов».

Но самый главный минус и беда «Да и да» — это, конечно, личность режиссера. Претенциозный псевдоним, вызывающее поведение, панковская внешность, эпатаж, высокомерие и доля тщеславия. Слава Германики играет с ней злую шутку, кого-то она привлекает, но многих отталкивает.

Ощущение, что Германика не жалует широкого зрителя, тот отвечает ей тем же. Вот, например, характерные высказывания лагеря «нелюбителей Германики»:

— У Германики можно обсуждать только имя и причу. Больше там обсуждать нечего.

— Если мне заплатят басков 100 — тогда может быть пойду на Гай Германику.. а добровольно — ни за что!

— Германика просто эпатирует, типа Литвиновой. А кина российского нет и не будет. Звягинцев не в счёт(уже потерян).

— Фанатов Германики, вообще-то, следовало бы лечить. Хотя бы амбулаторно.

— Опять всё кино будут колоться, матюкаться и насиловать друг друга? Я не пойду! Спасибо!

Чтобы я не написал в предыдущей части, мне лично, по большому счету, фильм понравился — всё-таки он цепляет, он красивый, он необычный, он «вкусный». Обсуждая после просмотра картину с друзями, мы, практически, сошлись во мнении, что сними этот фильм кто-то из наших знакомых, мы бы все наперебой говорили: «Как здорово! Отличная картина! Уау!»

Главная фишка картины, пожалуй, — её художественное решение. Подкрашенные постоянной цветомузыкой кадры серой российской обыденности смотрятся настолько чётко и красиво, что вызывают зависть и сожаление, что нельзя сделать то же самое и в реальности. А смелое вкрапление анимации заметно оживляет картинку и сюжетную линию.

Уйдя в сторону от популярного ныне псевдодокументального стиля, Германика, будучи сильным документалистом, остается верна «живой», подвижной камере, которая то бродит-кружит меж людей, то зависает под потолком, то и вовсе — ложится набок. Аккуратно предположу, что на сегодняшний день уже сложился удачный альянс режиссёра и оператора, Всеволода Каптура, одногодка Валерии. Это их третья совместная работа, после сериалов «Школа» и «Краткий курс счастливой жизни».

Несмотря на то, что я считаю выбор Александра Горчилина на роль молодого художника катастрофическим непопаданием в типаж и оправданным только его безуловной киногеничностью и смелостью, сами актерские работы на очень высоком уровне. Что подтверждают две номинации на лучшую женскую роль у Агнии Кузнецовой, нашей восходящей звезды, за этот фильм. А играть молодым талантам приходилось, временами, не только в любовь, но и в откровенное порно — так чтобы и с чувствами, но вроде как бы и без.

Отлично подобранный саундтрек, жаль что маленький — всего три песни, первую из которых мы слышим только в середине фильма. Безусловный хит, композиция «Говорит и показывает» группы «Пикник», внезапно наполняет пространство фильма пьянящей эйфорией: «Не придуман еще мой мир. Оттого голова легка. «. И если до сего момента вы ещё не «въехали» в фильм, но тут уж погрузитесь точно. Другая сцена, волшебный сон с волками и утопленницей, изначальна была придумана для клипа на «Эпилог» группы «Агаты Кристи», но группа распалась и задумка вместе с песней перекочевала в фильм. Автор трека «Жизнь — веселый карнавал» — художник и музыкант Сергей Пахомов, не просто снялся в эпизоде в роли художника, но и выступил художником-постановщиком картины. Собственно, во многом именно ему фильм и обязан оригинальным художественным решением.

Всё в купе — операторская работа, художественное решение, музыкальный фон и харизма актеров — сглаживают и, по мне, так очень даже перекрывают небольшие сценарные огрехи и жизненные неправдоподобности. В итоге получается достаточно смелый, авангардный кино-коктейль, фильм-состояние, «девочковое кино» про несчастную любовь. Здесь уместно было бы сравнить «Да и да» Германики с «Последней сказкой Риты» Литвиновой, причем если в художественно-эстетическом плане «Сказка» за счёт всевозможных шляпок стоит чуть выше, то по совокупности и цельности «Да и да» кажется куда посильнее и интереснее. Виден прогресс и по сравнению с предыдущими работами, очевидно что Валерия повзрослела и взяла новый профессиональный уровень. Вот и на последнем ММКФе её отметили призом за лучшую режиссуру.

Ну и, надо сказать, что как и у Литвиновой, у Германики есть свои фанаты и преданные поклонники, для многих из них «Germanika is Love» совсем не пустые слова. Дадим и им слово:

— Я фанат «Школы» и «Краткого курса счастливой жизни». И ради просмотра нового фильма я бы даже «слиняла» с работы.

— Фильм видела, мне понравился, советую. Хотя, конечно, не для ханжей кино, а для ценителей.

— Валерия сняла трогающее, душераздирающее кино, заставляющее чувствовать и думать.

— Германика показывает наш мир таким, какой он и есть со всеми его несправедливостями, пороками и нечистью. За это я ее уважаю.

Если после всего этого вы всё ещё спрашиваете: «Смотреть или не смотреть?», отвечаю: «Да и да».

chukcheev:
В принципе, если бы Гай Германика в финальной сцене показала Сашу, рисующей свою первую самостоятельную картину из непреодолимого желания выдохнуть-выразить-высказаться, «Да и да», пусть и кривым путём, но встали бы в ряд с другими лентами, повествующими о пробуждении в человеке творческого начала: что-то вроде «Кинолюбителя» Кесьлёвского, но на российском и оттого весьма варварском материале.

Саша потеряла любовь, но нашла себя – очень недурная концовка с большим пропедевтическим смыслом: «Вы полагаете, что поиск себя – это необременительное и лёгкое занятие вроде посещения вечерних курсов? Поиск себя – это продирание, через кровь, слёзы, потери, отчаяние, пустоту, к себе настоящему, это сдирание шелухи, наросшего жира. Это дико больно, и не все отваживаются, но если ты прошёл весь путь до конца, то твоё преображённое, новое «я» стоит всех затрат».

Но Германика не решается покинуть мелодраматическую почву, отчего «Да и да» завершаются нелепой невнятицей, о деталях которой лучше умолчать – из сочувствия к режиссёру и привлечённым им специалистам по визуальным эффектам.

Потому, вместо картины о нелёгком пути художника, лента Гай Германики превращается в очень полезное, но несколько нудноватое нравоучение молоденьким девочкам с наклонностью к поведенческой девиации.

Во-первых, не стоит ссориться с родными: как бы ни было плохо дома, в чужом и жестоком мире будет ещё хуже. Во-вторых, никогда не связывайтесь с художниками: это – страшные люди, которые точно не оценят вашей жертвенности.

Впрочем, молоденькие девочки не послушаются взрослой Германики с её шрамированной душой, и у Антонинов всегда будет под боком какая-нибудь Саша, преданно подносящая краски, водку и себя.

zasursky:
В ад с закрытыми глазами? Да и да.

12 марта на экраны России выходит страннейший фильм Германики об искусстве и о любви «Да и да». Так получилось, что этот фильм я посмотрел уже не один, а два раза. Чтобы вы не пропустили возможность посмотреть этот фильм, который соревнуется с духлесом2 и прочими кинофильмами за ваше внимание, я собрал здесь пять причин, по которым вам обязательно нужно сходить на эту киноленту.

Причина первая. Это редкое действительно хорошее честное русское кино. Не могу сказать, что идеальное — но то, что действительно стоит посмотреть — точно. Конечно, при всём накале этой мелодрамы ей далеко до жесткости «Класса коррекции», — но это честное русское кино, которое при этом не создаёт ощущения безысходности как «Левиафан». У меня не один и не два раза было щемящее чувство узнавания – как будто я в гости сходил к друзьям, лет пять-десять назад. Причём с каждым просмотром ощущение правдивости укрепляется, хотя на самом деле представить себе всю эту «правду» до того, как посмотришь это кино, нереально.

Причина вторая – это весеннее кино о любви. Конечно, и здесь можно поспорить – любовь это или не любовь, ведь в конце концов героиня сбегает из дома, где ей не дают курить, и попадает в тусовку маргинальнейших свободных художников, где даже элементарная попытка вымыть пол может быть воспринята как бунт и вызвать активное противодействие среды. И тем не менее любовь в этом фильме есть. Вот такая, значит, любовь. Как рисунок в паспорте вместо печати о браке – черновик чувства, приводящий к негодности документа.

Причина третья – это редкая лента о современном искусстве. Опять-таки, представленного в фильме пародийно, утрированно – но правдиво, фигурой главного героя-художника (Коля-Антонин), человека, не выходящего из изменённого состояния (по фильму – под влиянием водки, но всем понятно, что это условнейшая условность). Утверждение «художнику можно всё, а обывателю – ничего» становится оправданием для безграничного саморазрушения, однако это же саморазрушение, приведённое в систему, даёт вполне предсказуемый и вместе с тем удивительный результат: героиня фильма (Саша) в попытке спасти героя тоже становится «художником» школы наивных саморазрушателей, и даже достигает короткого коммерческого успеха, когда в фильме её картины попупает спешаший по делам Спайдер.

Причина четвёртая – фильм хорошо снят, поэтому его действительно лучше смотреть на большом экране. Половина неброских с виду спецэффектов и киновысказываний нуждается в большом просторе киноэкрана просто для того, чтобы произвести нужное впечатление. Да, фильм можно смотреть и с диска, но это будет немного другое кино, значительно менее зрелищное и яркое.

Пятая причина самая простая и очевидная. Это лучшая психотерапия практически для любых отношений. По сути, герой фильма настолько укоренён на своём пути и не готов никуда сворачивать, что история любви разворачивается по сценарию катастрофы и неизбежно ей заканчивается – однако выводы, которые рождаются в голове у зрителя, могут представить даже самые катастрофические и неудачные отношения лучшей стороной.

Спасибо за отличный фильм, Валерия Гай Германика.

usachevruslan:
В целях повышения общего уровня богемности посмотрел фильм «Да и Да» – новое творение Валерии Гай Германики (или просто «Германики», как она сама себя называет).

Смело рекомендую фильм всем! Всем, кто любит смотреть на бухающих художников, уринотерапию, бухающих художников, отсутсвие динамики, бухающих художников, актеров с фамилиями Пузо и Вивисектор в титрах и, конечно, бухающих художников.

Если вы относитесь к этой категории людей, то не вздумайте пропускать!

cinemanie:
Germanica is Love: рецензия на фильм Германики «Да и Да»

12 марта в российский прокат выходит провокационная картина Валерии Гай Германики «Да и Да», которая была переозвучена из-за вступившего в силу 1 июля 2014 года закона о нецензурной брани. Германика выступала против переозвучания, но так и не дождавшись принятия поправок в закон решила вместе с продюсером фильма Федором Бондарчуком выпустить цензурированную версию. По словам Бондарчука: «картина при этом не пострадала, вся мелодика соблюдена».

Поселившись в квартире-мастерской Антонина, героиня становится женщиной. Она предана как собака, и громкое собачье дыхание постоянно преследует героев в комнате (у Антонина живет черная собака). Стараясь компенсировать художественный хаос, Саша постепенно сама растворяется в нём, опускаясь в глубины ада человеческой любви. Позитивное на первый взгляд название фильма «Да и Да» на самом деле имеет обратную сторону – стоит только перевернуть и получится «аД и аД». Убрать первую и последнюю букву и оно превратиться в «аиД» – древнегреческого бога царства мёртвых, у которого, кстати, был трехглавый пес.

Германика описала свою полнометражную картину одной фразой: «Любовь – это когда в Ад с закрытыми глазами». Однако в её фильме глаза открыты у всех, в том числе и у зрителя, который спускается в преисподнюю вместе с героями. В божий глаз превращаются облака; татуировка глаза на члене, которую можно трактовать как сексуальную форму познания; яркие горящие глаза у собаки, трансформирующиеся к концу фильма в «огненные» глаза главной героини. Антонин живет и любит глазами, поэтому он так орет на медсестру, которая светит ему в очи ярким фанариком. Саша видела на что шла, Антонин тем более. Она главный герой «Божественной комедии» Данте в женском обличии, и пытается вытащить из чистилища своего возлюбленного, но тот утаскивает ее за собой, в силу своей чертовской привлекательности. Благодаря глазам любимого человека Сашу в самый тяжелый момент посещает художественное откровение и под влиянием алкоголя и негативных эмоций она отдается во власть творчеству. В конце, пройдя все круги любовного ада, Саша возвращается в свой домашний мир, только теперь она стала слепой до жестокости:

«Что вижу – то рисую». – «А что видишь?» – «Ничего».

Визуальное оформление фильма имеет очень важное значение. Вся эта любовная история окрашена в психоделичные зелено-красные цвета (сочетание спокойствия и ярости), которые создаются при помощи специального динамического накамерного фильтра. Его придумал оператор Всеволод Каптур для придания картинке неожиданного, спонтанного эффекта. В руках Севы камера рисует сложные траектории: то она парит над героями, то резко заваливается, образуя причудливые горизонты, то бесстыдно снимает сверхкрупные планы лица. Невольно вспоминается фильм «Вход в пустоту» Гаспара Ноэ, в котором камера рассекает кирпичные стены мрачных зданий и фиксирует интимную маргинальную жизнь в свете психоделичных неоновых ламп (если бы Гаспар Ноэ был женщиной и жил в России, то он бы был Германикой и снимал ремейк «Амели» в эстетике «Необратимости»). Но, пожалуй, самым захватывающим и безумно красивым художественным моментом фильма является кадр с открытыми в коридоре окнами, ветер из которых неистово раздувает тонкие красные шторы (надежда на Рай?).

Одним из художников-постановщиков «Да и Да» выступил Сергей Пахомов (большое известный по кличке Пахом), который сыграл эпизодическую роль в фильме и нарисовал цветные вставочки, являющиеся смысловыми закладками в кинокартине. В фильме также звучит его песня «Жизнь – веселый карнавал», создающая атмосферу китча и разнузданности. Режиссер очень многое подчерпнула из атмосферы современных российских художников-авангардистов, о чем свидетельствуют многочисленные цитаты в кинокартине.

Второй полнометражный фильм Германики дался съемочной группе с большим трудом: всего 20 смен, ограниченный бюджет, цензура и множество других сложностей. После просмотра остается чувство какой-то незавершенности. Не самая лучшая графика и неожиданная жанровая клиповая вставка в сопровождении музыки Агаты Кристи выбивает зрителя из колеи. Парящая в воздухе в развевающемся платье Агния Кузнецова – это конечно красиво, но когда она бежит со стаей волков на встречу пятившейся красной фуре – это уже перебор. Одной Германике понятно, к чему эта фура в кадре (однако у меня возникли странные ассоциации с последним фильмом «Метаморфозы» Кристофа Оноре, где он изобразил быка Юпитера, похищающего Европу в виде красного грузовика без водителя). Тем не менее на 36-ом ММКФ фильм заслуженно получил приз за лучшую режиссуру и приз жюри международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ). Это, безусловно, очень достойное кино, которое прошло несколько кругов ада, чтобы появиться на российских экранах. И поэтому сознательный зритель должен податься эмоциональному порыву и почувствовать на себе всю любовь Германики.

beloff-69:
Коротко моё мнение о фильме, который я вчера посмотрел.

Идя на новый фильм Германики и по предыдущему своему опыту, я был готов к тому, что на экране обязательно будут присутствовать гипертрафировано-чернушные герои, много мата и, конечно, секс. Ну а то, что меня что-либо особенно сильно возьмёт за душу – на это особого расчёта не было. Частично всё так и получилось.

Герои в фильме много употребляют спиртных напитков («Левиафан» говорите, ну-ну), много матерятся (хоть и перемонтировано, но по губам-то в контексте мы читать умеем) ну и наконец-то Германика не забоялась полностью показать нам в подробностях сексуальные сцены.

Первую половину фильма мне было слегка скучновато: ничего нового я не увидел, а смотреть как на экране постоянно бухают — тоскливо. Поэтому понять, откуда взялась вдруг такая сильная любовь у героев, было непросто. Особого сюжета, как и во всех фильмах Валерии не наблюдалось, всё снималось длинными дублями, на дрожащую камеру, которую оператор, забавляясь иногда просто клал набок.

И всё-таки с какого-то момента (возможно, катализатором этого стала песня группы «Пикник» — музыкальный ряд мне вообще запомнился), фильм вошёл в меня или может наоборот, я как-бы переселился в мозг героев и почувствовал некую магию любви.

Валерия сняла трогающее, душераздирающее кино, заставляющее чувствовать и думать. Тот случай, когда знание рождается из сострадания. или из страдания, тут уж зависит от личности каждого.

Кроме всего фильм получился непростым, тяжеловатым — затрагивая что-то внутри, он ещё постоянно давит на мозг, на понимание многих вещей, на само понимание жизни. Но главное в этой картине всё же человеческие взаимоотношения: чистая любовь, в итоге перемешивается с грязью, мысли с бессмыслием, а вера в будущее превращается в безысходность.

Одна из главных мыслей всей этой истории является самая страшная и самая частая мука человека — одиночество, причём оно безысходное и «безвыборное»! Некий пугающий культ одиночества! Самое главное в жизни человека — это борьба с этим недугом — с одиночеством.

источник