Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Летний вечер был тосклив, как очередной визит к врачу, и ничто не предвещало заметных перемен. Назойливых комаров с удовольствием заменил бы на весёлую собеседницу, но никого не ждал, и никто не собирался скрасить холостяцкое одиночество. В полудрёме возникали как знакомые, так и образованные видениями создания, всегда игравшими немаловажную роль в судьбе. Вначале материнская опека и ненавязчивый надзор старшей сестры. Потом школьные и студенческие подруги, и просто миловидные представительницы слабого пола, которых я никогда не сторонился, а напротив, немало времени проводил в их обществе. Так как я не мог соперничать с Аленом Делоном, один внешний вид которого располагал дам к продолжению телесного знакомства, приходилось потом и кровью осваивать тернистый путь, на котором попадались ревнивые мужья и хмурые неудачники. Но преграды не останавливали, а раззадоривали. В конце пути звучали победные фанфары (не путать со свадебным маршем Мендельсона), жаркие поцелуи, предвещающие не менее волнительные любовные игры. Главное, в многовековой забаве не доводить ситуацию от потоков слез и размазывания косметики до заверений в вечной любви. Любовь – любовью, но необходимо вовремя и решительно пресекать всяческие попытки окольцевания. Не дозволять, чтобы тебя, похлопывая по загривку, отвели, объезженного и взнузданного, в семейное стойло. Пока мне это удавалось, но за всё надо платить, в том числе и за холостяцкую свободу. Уверен, что у противоположного пола отличные от моих взгляды, и есть немало причин и доводов быть убеждённым в своей правоте. Но на то мы и противоположности, чтобы по-разному относиться к одним и тем же событиям.
А при моём образе жизни всегда возможен неожиданный поворот событий, вместо размеренного распорядка добропорядочного семьянина. Можно просто предаваться лени, как сегодня, или резко поменять атмосферу и навестить какого-нибудь, кто положительно воспримет твой приход. Или отправиться туда, не знаю куда, но где твоей персоне будут рады и, наверняка, найдешь пару-тройку смазливых спутниц, готовых любезно подать тебе утренний кофе в койку. Вообщем, существует масса вариантов, как разнообразить вечер или найти, как говорится в народе, приключения на своё мягкое место.
Будничные раздумья, как скоротать вечер, и извечный вопрос: «Что делать?» прервал телефонный звонок.
«Вот и ты сейчас сгодишься и кому-то пригодишься» радостно подумал я, совершенно не сомневаясь, что и ещё кому потребовался компаньон на ближайшие часы.
Незнакомый голос, прошуршавший в трубке, немного озадачил и заинтриговал:
Я, как в детской считалочке, продолжил:
– Роза, мимоза, мак. Все цветы мне надоели, кроме…
– Оставьте ваши дурацкие шуточки с цветами, – голос в трубке не поддержал моего игривого настроения:
– Я не цветок, я – Розалинда. Имя такое, – назидательно, как в школе, пояснила она и закончила привычно поставленным голосом. – Круча.
Все понятно. В нашем городе не так много людей с подобной фамилией и редкой профессией антиквара. Да и жили мы на соседних улицах. Наш район считался спальным, без многоэтажек, только частные особняки с земельными участками. И, соответственно, здесь обитали состоятельные горожане, так сказать, элита местного розлива. Семья Тихона Андроновича Кручи, жившего на соседней улице, входила в этот круг. Хотя и я здесь обосновался вот уже как несколько лет, но попал сюда по чистой случайности, и не стал «своим» для местных обитателей, но и изгоем они меня не считали. Со многими встречались и были знакомы благодаря специфике моей теперешней работы – консультанта по вопросам безопасности или, как называют иные, частного детектива. Работу нельзя назвать очень уж приятной и о ней не мечтают в детстве. Но кому-то надо заботиться о безопасности чуждых и незнакомых тебе людей или следить за ними, следуя указаниям клиента. Не из-за страсти к подглядыванию в замочную скважину, а в соответствии с прозой повседневной жизни – кушать надо каждый день. Для чего зарабатывать на хлеб, желательно с икрой и маслом, да и на всё иное, сопутствующее достойному существованию – жильё, одежду и прочие мелочи жизни, делающие её сносной. Пригодились полученное образование и практический опыт.
Окончив юридический факультет и проработав около десяти лет следователем в прокуратуре, теперь я самостоятельно зарабатывал на жизнь частной практикой. Это только красиво звучит: риск – дело благородное. Риск, неотъемлемая часть моей сегодняшней профессии и не всегда безопасная. В прошлом году мы похоронили одного из наших коллег – его зарубил один ненормальный ревнивец, ошибочно приняв за любовника, а не телохранителя.
Я уже свыкся с угрозами и запугиваниями, но никак не могу привыкнуть на посягательства на мою внешность и здоровье – несколько раз меня довольно сильно били. Мне не понравилось. И мой характер от данных мероприятий не улучшился, за исключением невольно приобретенной привычки к постоянным тренировкам по рукопашному бою, позволявшим держать себя в хорошей форме. С другой стороны, стройная фигура высоко котировалась в дамском обществе: поставьте рядом подтянутого, с накачанными мышцами молодого человека и более пожилого, да ещё начавшего заплывать жирком. Десять из десяти предпочтут провести вечер с первым.
– Дмитрий Александрович, – продолжал, показавшийся заплаканным, голос. – Добрый вечер.
– И вам того же, – учтиво поприветствовал я.
– А вот для меня-то он как раз и не добрый, – подавленно прозвучало в ответ. – Я, как вам уже сказала, жена Кручи.
В ожидании продолжения, прикидывал: зачем я мог понадобиться? Начало беседы какое-то неопределенное, не знаешь что и ответить.
– Тихон ушёл, – печально продолжила собеседница, но совсем не так, как сообщают о рядовом походе в булочную за хлебом.
Мне были неинтересны конечные точки маршрута и мотивы путешествия Кручи, хотя он мог уйти не «куда», а от «кого», и поэтому уточнил:
Насколько мне известно, брачная жизнь у семейства Кручи складывается как нельзя удачно. Муж делал хорошие деньги на перепродаже антиквариата, а Роза-Розалинда прекрасно содержала квартиру в образцовом порядке, была большой любительницей принимать гостей и, как утверждают злопыхатели, не только в доме и не всегда в дневное время. Благо стареющий муж не страдал припадками ревности и смотрел сквозь пальцы на шашни своей половинки. Несколько раз я бывал у них, но исключительно по необходимости и делам по работе. При встречах на улице мы вежливо раскланивались, но на Новый Год друг к другу в гости не ходили и поздравительными открытками не обменивались. Кручу помнил, а вот образ жены как бы растворился, и я смутно представлял её. Единственное, знал, что Тихон намного старше.
– Из жизни. – Мои догадки и неполадках в семье не оправдались. Тихон Андронович ушел туда, откуда не возвращаются.
– Умер? – Вопрос, кажущийся на первый взгляд глупым, таковым не являлся. В своей работе я видел много разных способов лишения жизни. В том числе и не по собственной воле.
– Вроде бы умер, – не уверенно ответила она. – А может и убили.
Предположения относительно способа ухода из жизни антиквара давали пищу для размышлений. Профессия Кручи была связана с деньгами и сопутствующим риском, и порой антиквары умирали не от старости, и не своей постели. А бизнес Тихона Андроновича, конечно, тоже соприкасался с чем-то не совсем законным, а может быть, даже и криминальным. Но о его делах, способных привести к такому печальному финалу, слышать не приходилось.
– Э-э, – замялся я, пытаясь вспомнить, как её зовут по паспорту, а не придуманному имени.
– Роза Константиновна, – прозвучала подсказка.
– Роза Константиновна, примите мои глубочайшие соболезнования, – я старался, чтобы в моём голосе звучала скорбь, и боялся сфальшивить.
– Принимаю, – поблагодарила вдова. – Но вам звоню совершенно не для того, чтобы услышать банальное сочувствие. Мы ведь, практически, незнакомы.
Мне нечего возразить, да и я не знал, что в таких случаях говорить.
– И что вам до малознакомой женщины? – Не ожидая ответа, раздраженно продолжила она. Готов поклясться, фраза явно была выхвачена их какой-то мелодрамы и, для полноты картины, сопровождалась прикладыванием тыльной стороны ладони ко лбу.
– Роза Константиновна, – участливо начал я.
– Зовите меня Розалиндой или попросту Розалией, – Не дослушала Круча и перебила. – Я моложе вас, и так нам будет удобнее.
Ну да, девочка и в тридцать пять будет утверждать, что совсем недавно отмечала своё двадцатилетие, не уточняя, в годах или десятилетиях измеряется слово «недавно». Будем играть по предложенным правилам. Чем теснее и доверительнее контакт с клиентом, тем скорее приходит взаимопонимание. Хочет быть Розалиндой-Розалией, пусть будет. Праздная жизнь быстро развращает и создает вокруг таких дам иллюзионный мир и подражание величественным, благородным и, обязательно, богатым героям их любимых слащавых сериалов. Но думаю, при встрече у неё хватит ума не протягивать руку для поцелуя. Ручки, как и другие места, я могу целовать, но в определенной обстановке и только у понравившейся дамы.
– Хорошо, Роза Константиновна. – Я решил придать официоза. – Чем могу быть полезен?
– Вот вы, кажется, именно тот, кто может мне быть полезен сейчас. – В трубке всхлипывания стали заметно реже. – Поэтому и звоню.
– Так что я могу сделать для вас? – Подталкивал я Розу перейти непосредственно к делу. – Почему вы решили обратиться именно ко мне?
– Из беседы Тиши с одним нашим общим знакомым я поняла, что вы работали в КГБ, – ошарашила меня Круча. – И если без лишнего шума с положительным результатом нужно решить вопросы безопасности, то он рекомендовал обращаться к вам. – И добавила неуверенно. – Но вообще-то я думала, что КГБ больше не существует.
– Вы не ошиблась, уважаемая Розалинда. – От самого такого факта я развеселился и перешел на предложенную недавно форму общения. – Я был еще юнцом, когда КГБ перестало существовать. Его больше нет, всё в далеком прошлом. Но это была могучая отлаженная организация. Правда, там понимали безопасность по-своему, но работу свою знали и успешно справлялись с поставленными задачами. При них такой вседозволенности, как сейчас, не было. Недовольных сажали, а слишком недовольных, как Троцкий, могли и ледорубом тюкнуть по голове. Да и за границу попадали по великому блату или за согласие стучать на товарищей по турпоездке.
Не понятно, к чему относилось разочарование. К тому, что убивали и сажали, или, что больше нет таких исполнителей.
– Я же, наоборот, стараюсь, чтобы никого невинного не посадили и тем более не убили. – Пояснил просто, но доходчиво. – Являюсь консультантом по вопросам безопасности, сокращенно КВБ. – Повторил по слогам. – Буквы вроде бы похожие, но не совсем одно и тоже.
– Тогда все верно, вы тот, кто мне нужен. – Жёстко, не допуская возражений, заявила Роза. – В связи со смертью мужа я и решила обратиться к вам по вопросам безопасности.
– Роза, вы, наверное, не поняли, – продолжил дружелюбно. – Я решаю вопросы безопасности для живых. Мёртвые нуждаются в услугах других специалистов.
– Да причем здесь мёртвые? – Нервно возразила вдова. – Вопрос о моей личной безопасности.
– Ну, а вы-то, чего опасаетесь? – Я был немного удивлён предложением.
– Меня хотят убить, – выпалила вдова.
Заявление прозвучало неожиданно, но многообещающе. Богатый муж-антиквар, напуганная вдова, а у меня, как пел Высоцкий: «гусей, не кормленных, косяк, но дело даже не в гусях, а всё неладно» – долги из-за строительства дома прочно держали за горло. Конечно, грубо думать о материальной выгоде – покойника ещё не закопали. Но таковы реалии моей профессии. Занимаясь чьей-то охраной, постоянно сталкиваешься с теми, кто хочет её нарушить. Как ни цинично звучит, но я зарабатываю на угрозе жизни другим, и это наложило определенный отпечаток на образ мышления. Как в кино: ничего личного – бизнес.
– Во-первых, успокойтесь, Роза Константиновна, – от неожиданности такого поворота событий, забыв про Розалинду-Розалию, непроизвольно обратился к ней по имени-отчеству. – Смерть вашего супруга не означает, что кто-то желает и вам того же…
– Нет, – Не дала договорить вдова. – Я не психопатка с навязчивыми идеями. Мне сегодня звонили и угрожали.
– А когда умер Тихон Андронович? – Смирившись с неизбежным начал её расспрашивать уже как клиентку.
– Но позвонили только сегодня?
– Не знаю, может, звонили и раньше, но эти два дня в доме толкалось столько ментов, что мне было не до звонков. Расспрашивали, записывали, отпечатки снимали. Полнейший дурдом.
Её жаргончик добавил несколько штрихов к облику потенциально клиента. Интонации голоса выдавали крайнюю степень раздражения, что можно было понять. Жила, ни о чем не заботясь, и тут смерть мужа, полиция, похороны, угрозы. Не дай бог ещё любовник вылезет из-под кровати или спрячется на чердаке… Есть от чего если и не сойти с ума, то нервы потрепать основательно.
– Узнали голос звонившего? – Как положено в таких случаях, уточнил я.
– Нет. – После некоторой паузы ответила Роза Константиновна и жалобно попросила: – Вы должны мне помочь и что-нибудь для меня сделать.
– Розалинда, – я перешел на удобную и приятную ей форму общения. – У вас есть кто-то рядом, в доме? Имеются в виду друзья, близкие?
– Да. Есть тут и родные, и знакомые, – опять судорожно всхлипнула она. – Я уже боюсь их всех. Так смотрят, будто я во всем виновата.
– Не волнуйтесь. Вам только кажется. – Стараясь успокоить её, попробовал говорить убедительно.
В ответ послышалось шмыганье носом.
– Раз звонили, значит, что-то хотят от вас, и убивать сейчас не будут. – Я уже прикидывал, кем же могут быть эти «они». – Да и народ в доме, – привел ещё один аргумент.
– Ну, спасибо, успокоили. – Роза хотела подчеркнуть своё неудовольствие таким отношением к себе. – Значит, грохнут не сегодня, а подождут до завтра?
По телефону решить все проблемы невозможно, надо ехать на место.
– Думаю, в ближайшее время ничего не случиться. – Я предлагал ей пока горькую пилюлю, но другого лекарства нет, и надо трезво оценивать своё положение. – Уверен в этом. А пока попросите кого-нибудь из близких остаться сегодня ночевать. Одного-двух человек.
– Ладно, мне даже некоторые предлагали. – Без колебания согласилась Розалинда.
– Я сейчас заеду к знакомым ребятам из охранного агентства и через часик мы подъедим и посмотрим, что нужно сделать.
Ответа я не ждал, выбор сделан, приступаем к работе.
– Завтра, – устало сообщила Розалия. – Как обычно, на третий день.
Я произнес что-то невразумительное, должное означать очередное сочувствие.
– Хотя я и не знаю, православный он или еще какой веры. – Разоткровенничалась вдова. – У него же не было родственников, он из детдомовцев. Иконы у него были, но они для работы. А чтобы он ходил в церковь, мечеть или синагогу, такого не припомню.
Вот так и прошла жизнь рядом с близким человеком – умер, а жена не знает, по какому обряду предать его земле. Покойному безразлично, но существуют определенные традиции. Вдова всё практично оценила и, не став копаться в тонкостях вероисповедования, решила сделать так, как ей проще.
– А экспертизу провели? – Зная практику следствия, уточнил я. – Труп отдадут?
– Да, звонили, сказали, можем забирать. Завтра из морга сразу на кладбище, – в трубке фыркнули. – Тиша заранее побеспокоился, купил участок.
Интересно, он чего-то боялся или это простая предусмотрительность, распространенная в последние годы? Многие «новые русские» хотят быть похоронены чуть ли не в фамильных склепах, но не всякий из них знает свою родословную дальше третьего колена.
– Потом поминки, – уныло пояснила она. – Не знаю, много народа придет или нет. Тихон ведь мало с кем близко сходился, хотя знакомых почти полгорода.
Несмотря на такое заявление, я был уверен, что у расторопной вдовы уже составлен подробный список участников траурного мероприятия, а также смета расходов.
– Надо же, – вдруг, совсем не к месту, пожалела Роза. – А у нас билеты на сегодняшний концерт, теперь пропадут.
И так бывает – покойник оказался виновным не только в том, что умер, но и в том, что умер не вовремя, лишив супругу полагающихся ей зрелищ.
Выслушивать дальнейшие причитания не имело смысла. Для составления объективной картины нужно пообщаться лично, в таких делах мелочей не бывает. Любая, даже небольшая, оплошность и недосказанность может стоить чьей-то жизни. Или денег.
– До встречи, выезжаю, – закончил разговор, окончательно принимая предложение.
Быстро собравшись, позвонил Борису, директору охранного агентства «Скорпион». С ним, помимо дружеских, у меня были давние деловые отношения. Обсудив детали предстоящей работы, поехал к нему.
Несмотря на то, что у меня довольно новый БМВ, а до офиса Бориса чуть более десяти километров, добирался до него около часа. Не из-за того, что были пробки на дорогах, а потому, что, как отметил великий Гоголь, в России две беды: дураки и дороги.
И именно вторая напасть доставала автовладельцев нашего города до самых печёнок.
Каждый год всё лето по дорогам ползали асфальтоукладчики, суетились дорожные рабочие. Но также регулярно, каждую весну с последним снегом асфальт исчезал с дорог, оставляя на них рваные раны, как после бомбежек.
А в дураках оставались мы, налогоплательщики, деньги которых, выделяемые на ремонт, благополучно перекочевывали в карманы местных чиновников и руководителей дорожных фирм. Неплохо шел бизнес и у владельцев автосервисов, ремонтными работами они были обеспечены постоянно.
Городок наш неплохой, старинный. Есть упоминания, что во времена татаро-монгольского ига через него проходили русские войска на Куликово поле. И во время становления Московского государства наше сторожевое поселение с казаками и стрельцами играло важную роль в охране российских рубежей, постоянно подвергавшихся нападению воинственных соседей.
В годы индустриализации, в тридцатых годах прошлого столетия, вид города сильно изменился. Многочисленные новостройки вытеснили одно и двухэтажные дома. Были возведены предприятия, открыты новые учебные заведения. Архаичные постройки сменились домами из стекла, кирпича и бетона, но стремление быть ближе к природе осталось, как и у наших предков. Так и возник на окраине города наш поселок, со всеми благами цивилизации и в шаговой доступности от первозданной природы. Прямо за домом начинался подмосковный лес с грибами и ягодами, недалеко протекала река с рыбой и раками, где летом симпатичные девчонки загорали на берегу.
Городское население перевалило за двести тысяч. Молодёжь днем корпела над учебниками в филиалах московских ВУЗов, а ближе к ночи заполняла развлекательные площадки, успешно транжиря родительские деньги. Одни деньги тратят, а другие накапливают. В результате появляются люди, у кого денег намного больше, чем у среднестатистического жителя, и эти люди заботятся о своей безопасности. И с ними надо поддерживать хорошие отношения, чтобы самому не остаться без средств к существованию. Поэтому по первому зову я и поехал на ночь глядя к малознакомому, но кредитоспособному клиенту.
В «Скорпионе» меня уже ждали двое специалистов, сели в машину, и мы вернулись назад, в Долину. Долиной или Долиной Бедных наш район прозвали из-за состоятельных жителей частных особняков, живущих здесь по своим, неписаным правилам.
Мои заработки несравнимы с доходами большинства здешних жителей, но после выполнения одной успешной работы мне в качестве оплаты был передан почти готовый особнячок с участком. Небольшие вложения и весёлые таджики с молдаванами быстро довели его состояние до пригодного к проживанию. Соседские дома строились по генпланам солидными дядьками, в соответствии с утвержденными чертежами, и обстановку в доме подбирали только по совету дорогих и популярных дизайнеров. Я же сам таскал кирпичи, а проект строительства моей «крепости» обсуждался с работягами вечером у костра, когда готовили ужин и пили водку из пластиковых стаканчиков.
Дом я потом обставил мебелью из «Икеи», которую сам же и собрал. Получился по-настоящему Мой Дом – Моя Крепость, и мне нравиться жить здесь, независимо от затянувшегося долгостроя.
Проклиная дорогу и руки дорожников, которые, наверное, росли совсем из другого места, чем у обычных людей, наконец добрались до цели визита.
В такой траурный день представлялось, что и природа должна безмолвствовать, но жизнь не остановилась – где-то рядом надсадно хрипела гармошка и пьяные голоса распугивали тишину наступивших сумерек, заглушая щебетанье птиц, устраивающихся на ночлег.
источник
Заспорил как-то Анатолий со своими друзьями на ящик пива, что запросто, хохмы ради, проведёт в одиночестве ночку в местном морге. Дружки сильно засомневались и пари заключили.
И лишь потёмки набросились на город, четвёрка приятелей подошла к дверям морга. Дверь была прихвачена примитивным замком и отомкнуть его гвоздём для способных ребят оказалось делом пустяковым. Прошли в усыпальницу, осветили фонариком стеллажи по обе стороны, и, убедившись, что коротать ночь товарищ будет не в одиночестве, спешно оставили помещение, захлопнув дверь и опять заперев её на замок. Перед рассветом приятелям надлежало Толика из заточения вызволить и, если тот окажется живым, вручить выигравшей пари стороне коробку живительного напитка.
Будучи человеком смекалистым, Толян схитрил: неприметно для друзей пронёс с собой за пазухой литровую фляжку первача. И только противная сторона удалилась, жадно, в два приёма, опорожнил пол-фляжки, а , маленько успокоившись и покурив, припал к горлышку сызнова. Охватившее, было, его мандраже отпустило и он, окончательно освоившийся, прилёг на вакантное место осмыслить произошедшее, да и отключился махом.
Через два часа к моргу двое санитаров на носилках доставили из терапии недавно отошедшего старца. Санитары – мужики бывалые, много чего повидавшие. Их скелетом или черепом стращать – пустое занятие. Отворили они дверь, затащили деда, а потому как свет в помещении отсутствовал, извлекли из определённого места огарок и, воспламенив его, принялись осматривать стеллажи – куда бы новобранца пристроить. Пристроили. Стал один, что помоложе, при тусклом свете свечи рассматривать покоящихся. Поднёс огниво и к Толику, осмотрел его:
— Ба! Впервой ханурика потного вижу!
— То не пот, Паша. Конденсат это. У водоёма ведь живём, влага… А гляди–ка, у него на руке, никак, часы тикают! Ну–ка, присвети, я гляну. Может, стоит стырить?
Подвёл санитар пламя свечи под свисающую с лежака кисть Толиковой руки… Толяну подобное деяние пришлось явно не по душе и он, зловеще рявкнув, наполнив помещение страшными проклятиями, соскочил с одра. Людей в белых халатах из морга словно ураган вынес.
Пламя с обронённой свечки переметнулось на простыни. Не понявший в чём дело, Анатолий спьяну да ещё в потьмах решил, что находится в своей общаге и по пьяной лавочке, куря в постели, совершил поджог комнаты (а случай такой ранее у него уже был). Кинулся Толян «жильцов» комнаты будить, а когда из этого ничего не вышло, стал выносить их из очага пожара, отнёс всех троих подальше, в кусты, свалил рядком, поначалу не придав значения тому факту, что его «соседями по общежитской комнате» оказались старик со старухой, да ещё какой–то незнакомый бомж, причём, все, как один, голёхоньки.
Вскоре простыни и носилки в морге догорели и огонь благополучно затух сам собой: поживиться ему там было больше нечем.
А когда к погорельцу вернулся рассудок и он вспомнил — где он и зачем здесь, Анатолий разыскал в морге фляжку, и решив, что его дальнейшее пребывание среди мертвецов теряет всякий смысл, допил остатки самогона и, нетвёрдо переставляя ноги, побрёл в общагу.
За полчаса до рассвета, как и было договорено, троица друзей пришла освободить мужественного человека из зловещего склепа. Минуты через три, обследовав морг и не найдя никого и ничего, кроме ошмётков пепла, спасители и сами спасались с аномального места спринтом, на бегу клятвенно договорившись, опасаясь возможного наличия в своих действиях криминала, в тайну неудавшегося эксперимента никого не посвящать…
Утром группа поиска, составленная из медиков поотважней и возглавляемая патолого–анатомом, без труда отыскала в окрестных кущах всех «беглецов».
Благодаря живописаниям (подчас весьма противоречивым ) потрясённых санитаров, история эта получила широкую огласку. В связи с этим, в захолустный, Богом забытый городишко, живо съехались со всей державы ведущие уфологии – специалисты по аномальным явлениям, с целью пролить свет на вопросы появления у умерших в экстремальных ситуациях признаков воскрешения.
После детального осмотра места происшествия, учёные светила единодушно заключили, что налицо – богатый материал для исследования феномена, что предстоит изрядно поработать.
источник
Мертвые не потеют. Зато кричат.
Почти все кладбищенские труженики, несмотря на требования начальства, оказались людьми весьма пьющими. Каждый день ближе к вечеру они собирались в служебном вагончике. Там имеются стол, две скамьи, с которых очень легко сползать, тумба и пара обогревателей.
Когда поминки были в самом разгаре, старожилы принялись рассказывать мне страшные истории о том, как по ночам покойники вылезают из могил и гоняются за работниками кладбища. Дескать, нервы тут надо иметь железные, мы-то привыкли, не обращаем внимания, а ты новенький, долго не выдержишь.
Крики мертвых здесь слышали все. Обычно они кричат в воскресенье вечером. Сначала тихий, едва уловимый стон, потом натуральные вопли.
— Со стороны 60-х участков, где похоронен целый экипаж самолета, разбившегося лет десять назад, несется даже не крик, а плач, — жуя бутерброд с колбасой, заверил один из старожилов.
— Работал у нас тип, — присоединился другой ветеран лопаты. — Однажды в воскресенье он здесь день рождения отмечал. Посидели, выпили. Народ разбежался, а имениннику приспичило по кладбищу побродить. Дошел он до тех самых могил и видит — посетители там. Летчики в форме и девушка. Стоят возле памятников и вроде как плачут. Наш-то человек подумал: «Предложу-ка я им песочку купить или оградку установить», — но как только они его заметили, прямо на глазах в землю ушли. Просто растворились… Как он орал! На следующий же день уволился.
— А сам-то ты крики мертвых слышал? — поинтересовался я.
— Было дело. Как-то раз я пол-кладбища обежал, искал, где ребенка оставили. Явственно слышу детский плач. Звонкий такой, отчаянный. Бегаю между могил, суечусь. Чувствую, плач идет из-за плиты рядом. Забегаю — никого. И сразу все стихло. А на плите надпись «Кирюша Соколов, 1988—89». Видно, почувствовал меня и успокоился. Дети одиночества не переносят.
Вообще под хмельком некоторым копателям голоса слышатся довольно часто. Но поддатые трудяги, как ни странно, их не пугаются — напротив, отправляются на поиски покойников, которые якобы таким образом выходят с ними на связь.
Кстати, знаменитый врач-маньяк Алексей Сударушкин, который спасал одних безнадежно больных детей, а потом зверски убивал других, сидя в камере смертников, вспоминал: «Когда я вскрывал мертвых детей, слышал голоса: жалобные и плачущие. Сначала думал — слуховые галлюцинации. Потом разговорился с рабочими крематория. Они признались, что слышали крики душ, когда сжигали трупы. И у меня, стало быть, души младенцев плакали, им было больно. Я боялся сойти с ума. Но вскоре все прошло. Я привык к голосам и даже стал под них подстраиваться. Вводил трупу наркоз, и голоса исчезали. Тогда душам не было больно».
Недавно один весьма пьяненький землекоп раскопал за два часа четыре могилы. Но местные дворняги подняли вдруг дикий лай, и сторожа вызвали милицию. Когда блюстители правопорядка поинтересовались у землекопа, зачем он вскрыл могилы, тот ответил, что хотел освободить девушку, спящую летаргическим сном в одном из гробов. Но ему не поверили. Заставили закопать все обратно и вытолкали вон.
Еще здесь любят пересказывать историю о том, как в самый первый год существования погоста местной шпане захотелось испытать собственную смелость. Их заводила поклялся пробежать по кладбищу голышом и вернуться с охапкой цветов. Разделся, врубил магнитофон и помчался в темноту. Пять минут спустя музыка оборвалась. Ребята искали его до рассвета. Но никого не нашли. Потом он вроде объявился, но про кладбищенскую затею ничего не помнил — память как отшибло.
В принципе землекопы, как я заметил, народ дружный. Но иной раз и между ними случаются битвы почище Куликовской. Например, год назад один могильщик, упившись до одури, стал призывать закапывать не только мертвых. Потом гонялся с киркой за старым кладбищенским псом по кличке Зарывай. Истошный собачий вопль согнал к вагончику мужиков. Завязалось настоящее побоище, из которого неповрежденным вышел разве что сам пес: про него в перепалке просто забыли.
источник
Служкин проторчал на остановке двадцать минут, дрожа всеми сочленениями, и, не выдержав, пошел к Кире домой.
– Ты чего так рано? – удивилась Кира. Она была еще в халате.
– Выброси свои ходики на помойку, – буркнул Служкин. – Кино начнется через полчаса.
– Черт, – с досадой сказала Кира. – Ну ладно. Подожди меня тут.
– На лестнице? – разозлился Служкин, ловко выставляя ногу и не давая закрыть дверь. – Пятый класс для меня уже пройденный этап.
Кира помолчала, разглядывая его.
– Ладно, пройди. Но я тебя не приглашала. Смотри не пожалей.
– Не из жалостливых… – проворчал Служкин, впираясь в прихожую.
– Ну, я объясняла тебе, в кино иду, – уйдя в комнату переодеваться, раздраженно сказала кому-то Кира.
В комнате послышался хруст дивана, щелканье ременной пряжки, и на порог вышел атлетически сложенный молодой человек с квадратными плечами.
– Этот, что ли, тут самый крутой? – оглядев Служкина, спросил он.
– Вернись и не лезь в бутылку! – одернула его Кира.
В лифте, взяв Служкина под руку, Кира насмешливо сказала:
– Ты, наверное, хочешь спросить, кто это был?
– Я и так знаю. Брат. Или сантехник.
– И как ты к этому относишься?
– Никак. – Служкин пожал плечами. – Атлет объелся котлет.
– Вообще-то он тебе соперник.
Они спустились с крыльца и зашагали по мокрому асфальту. Недавно выпавший снег не удержался, растаял, а грязь замерзла. Газоны, по которым разворачивались легковушки в тесном дворе, превратились в барельефы, в черную фигурную лепнину. Студеная поздняя осень старчески слепла. Туманная морось покачивалась между высокими многоэтажками. С их крыш медузой обвисало рыхлое и дряблое небо.
– Если тебе все безразлично, давай вернемся, – сердито сказала Служкину Кира, памятуя об атлете.
– Ты же сама хотела пойти этот фильм посмотреть. Билеты на руках, Будкин вечером нас встретит. Поздно оглобли поворачивать. И вообще, я же предупреждал, что не люблю американские боевики…
– А я вот люблю, и будь добр это стерпеть. Только в них и можно настоящего мужика увидеть.
Они успели приехать вовремя и даже не очень пострадали в автобусе. На щите перед кинотеатром был изображен летящий в звездном небе мотоцикл с голой девкой верхом. Гардероб в фойе не работал, вешалки торчали за барьером как рога оленей. В зеркальном, музыкальном и разноцветно иллюминированном баре красивая продавщица торговала баночным пивом и сигаретами. По фойе слонялась толпа крепышей в расстегнутых пуховиках. Крепыши были с девушками; они, угрожающе глядя исподлобья, пили пиво, мяли банки и с грохотом бросали их в урны.
– Новое поколение выбирает опьянение… – бормотал, озираясь, Служкин. – Молодежь тянется к культуре: пришла узнать, чем отличается Тинторетто от «Амаретто»…
– Слушай, помолчи, – поморщилась Кира.
Но Служкин на всем скаку остановиться не мог. Они прошли в зал, сели, фильм начался, а Служкин все еще дребезжал:
– Многомиллионный город терроризирует маньяк-убийца, – подражая интонациям рекламного ролика, шептал он. – Полицейский-одиночка вступает в единоборство с бандой. Погони, схватки, каскад головокружительных трюков, настоящие мужчины и прекрасные женщины – все это в новом американском супербоевике «Мертвые не потеют». В главных ролях – неподражаемые Реп Паренн и Хруст Реббер…
Сюжет фильма был замысловат. Злобный Маньяк крошил всех подряд, носясь на мотоцикле во главе Банды. Банда гнездилась на верхнем Этаже заброшенного небоскреба. Лестницы в нем были взорваны. К себе на Этаж Банда попадала, прыгая с разгона на мотоциклах с крыши соседнего, тоже заброшенного небоскреба.
– Это главная художественная находка авторов фильма, – прокомментировал ситуацию Служкин.
Банда поймала Девку и изнасиловала ее. Причем сам Маньяк делал это, привязав Девку к мотоциклу и носясь по крыше. Потом Банда выбросила Девку вниз со своего миллионного Этажа. Девка, естественно, шлепнулась в машину с мусором и выжила. Девка пошла скандалить в полицию. А начальником полиции был брат-близнец Маньяка. Он Девку арестовал и хотел вернуть огорчившейся Банде, чтобы та все-таки прикончила Девку как следует. Девку охранял Лучший Друг Полицейского. Когда Банда пришла за Девкой, он в страшной Битве погиб, защищая жертву, но успел направить Девку к своему лучшему другу – Полицейскому. Девка застала Полицейского дома одного, он в слезах листал альбом с фотографиями Лучшего Друга.
– А по выходным он обычно ловит сачком бабочек, – развил образ Полицейского Служкин.
Полицейский был необыкновенно молчаливым и нелюдимым типом. Начальство он презирал, никогда с ним не разговаривал и всегда поступал вопреки приказам. Девку он ненавидел, а Маньяка вообще не считал за млекопитающее. Во всех случаях жизни он произносил только одно слово «Фак!».
– Сейчас Полицейский станет всех рубить в капусту, а начнет с самого наглого и мозглявого, – предупредил Служкин.
– Если ты уже смотрел, то дай и мне! – прошипела Кира.
– Разве бы я выдержал дважды прожевать эту ботву?…
Дело пошло по служкинскому прогнозу. Братец-Начальник упек Полицейского за решетку, а Девку отдал Банде. Маньяк повез Девку убивать.
– Дурак, – расстроился за Маньяка Служкин. – Ему надо было сделать пластическую операцию и сдаться русским. Может, и выжил бы.
Но Маньяк был глупее Служкина и жить совсем не хотел. Он привез Девку на свой пресловутый Этаж, опять раздел ее и привязал к «Харлей Дэвидсону», собираясь с Бандой повторить всю Программу. Тем временем Полицейский поднял в тюрьме Бунт, все там погнул и сломал и убежал, повиснув на шасси вертолета. Потом Нью-Йоркский воздушный флот начал биться с ним среди громад Манхэттена. Из горящего вертолета Полицейский спрыгнул на Этаж Маньяка. Свой геликоптер, потерявший актуальность, он направил на соседний дом, с которого Банда и прыгала в свое логово. Дом разнесло к едрене-фене. Пока Полицейский разделывался с Бандой, Маньяк быстро поумнел и решил удрать. Девка погналась за ним, напялив шлем, но ничем не прикрыв срама. Маньяк, Девка и Полицейский дружной стайкой долго носились по карнизам и балконам на мотоциклах. Наконец, Маньяк изловчился прыгнуть, как обычно, на соседний дом – а дома-то уже и не было. И он гробанулся о мостовую так, что оторвалась непутевая Голова. Голова, кстати, прилетела точно в машину Сенатора, который совсем запутался в близнецах и темных делишках и хотел взорвать Нью-Йорк атомной бомбой. А Полицейский пулей – конечно, последней – разнес колесо у мотоцикла Девки, которая хотела повторить полет Маньяка. Девка осталась жива и долго целовалась с Полицейским на фоне финальных титров.
Свет в зале зажегся, и публика, уважительно покрякивая, вразвалку двинулась к выходу.
– Ты мне испортил все удовольствие, – вставая, с холодным бешенством сказала Служкину Кира.
Служкин только стонал и держался за голову, волоча ноги.
Они вывернули из-за угла кинотеатра на площадку. Уже совсем стемнело – по-осеннему густо, мглисто, неровно. Синий неоновый свет передней стеклянной стены кинотеатра выпукло и однотонно выделял ряд блестящих автомобилей, похожих на клавиши рояля.
– Вон наш экипаж. – Служкин кивнул на будкинскую «вольво».
Кира неохотно взяла Служкина под руку.
И тут из темноты возле машины появилось пятеро каких-то типов. Трое остановились в стороне, один подошел к капоту, а еще один сунулся в открытое окошко, где светилась багровая искра сигареты Будкина. О чем была беседа, никто не слышал, но тип у дверки полез в окно рукой, чтобы открыть машину. Второй тип по-хозяйски уселся на капот.
Через мгновение тот парень, что лез в машину, вдруг растопырил руки, словно восклицая: «Да ба-а!…» – и задом сел в грязный газон. Дверка открылась, Будкин вылез и деловито съездил снизу в челюсть седоку на капоте – тот, мелькнув подошвами, кувыркнулся на другую сторону. От троицы отделился еще один боец, который добежал до Будкина, а потом резко развернулся и поковылял прочь. Он скрючился, выпятив зад и обеими руками скомкав в горсть штаны в паху – так отжимают плавки купальщики, не желающие раздеваться. Через миг вся компания исчезла в кустах.
Кира присвистнула и сощурилась, разглядывая Будкина.
– За что бился? – подходя, спросил Служкин.
– Парнишки номером автобуса ошиблись, – пояснил Будкин.
– Знакомься, старый пень: это Кира, моя… м-м… коллега.
– Очень приятно. – Будкин сдержанно приложился к ручке Киры.
– Ну, гони к цыганам, – распорядился Служкин.
– Я бы покаталась, – нейтрально заметила Кира.
– Э-э… – озадачился Служкин. – Я же отец семейства, народный учитель… Мне домой надо.
Они втроем замолчали. Будкин грустно поглядел на Киру, тяжко хехекнул и отошел в сторону покурить.
– Ты что-то хочешь спросить? – поинтересовалась Кира у Служкина.
– Да, в общем, нет, – подумав, сказал Служкин и открыл перед ней переднюю дверцу.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Лучшие изречения: Только сон приблежает студента к концу лекции. А чужой храп его отдаляет. 8728 — | 7466 — или читать все.
195.133.146.119 © studopedia.ru Не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования. Есть нарушение авторского права? Напишите нам | Обратная связь.
Отключите adBlock!
и обновите страницу (F5)
очень нужно
источник
– Вы не ошиблась, уважаемая Розалинда. – От самого такого факта я развеселился и перешел на предложенную недавно форму общения. – Я был еще юнцом, когда КГБ перестало существовать. Его больше нет, всё в далеком прошлом. Но это была могучая отлаженная организация. Правда, там понимали безопасность по-своему, но работу свою знали и успешно справлялись с поставленными задачами. При них такой вседозволенности, как сейчас, не было. Недовольных сажали, а слишком недовольных, как Троцкий, могли и ледорубом тюкнуть по голове. Да и за границу попадали по великому блату или за согласие стучать на товарищей по турпоездке.
Не понятно, к чему относилось разочарование. К тому, что убивали и сажали, или, что больше нет таких исполнителей.
– Я же, наоборот, стараюсь, чтобы никого невинного не посадили и тем более не убили. – Пояснил просто, но доходчиво. – Являюсь консультантом по вопросам безопасности, сокращенно КВБ. – Повторил по слогам. – Буквы вроде бы похожие, но не совсем одно и тоже.
– Тогда все верно, вы тот, кто мне нужен. – Жёстко, не допуская возражений, заявила Роза. – В связи со смертью мужа я и решила обратиться к вам по вопросам безопасности.
– Роза, вы, наверное, не поняли, – продолжил дружелюбно. – Я решаю вопросы безопасности для живых. Мёртвые нуждаются в услугах других специалистов.
– Да причем здесь мёртвые? – Нервно возразила вдова. – Вопрос о моей личной безопасности.
– Ну, а вы-то, чего опасаетесь? – Я был немного удивлён предложением.
– Меня хотят убить, – выпалила вдова.
Заявление прозвучало неожиданно, но многообещающе. Богатый муж-антиквар, напуганная вдова, а у меня, как пел Высоцкий: «гусей, не кормленных, косяк, но дело даже не в гусях, а всё неладно» – долги из-за строительства дома прочно держали за горло. Конечно, грубо думать о материальной выгоде – покойника ещё не закопали. Но таковы реалии моей профессии. Занимаясь чьей-то охраной, постоянно сталкиваешься с теми, кто хочет её нарушить. Как ни цинично звучит, но я зарабатываю на угрозе жизни другим, и это наложило определенный отпечаток на образ мышления. Как в кино: ничего личного – бизнес.
– Во-первых, успокойтесь, Роза Константиновна, – от неожиданности такого поворота событий, забыв про Розалинду-Розалию, непроизвольно обратился к ней по имени-отчеству. – Смерть вашего супруга не означает, что кто-то желает и вам того же…
– Нет, – Не дала договорить вдова. – Я не психопатка с навязчивыми идеями. Мне сегодня звонили и угрожали.
– А когда умер Тихон Андронович? – Смирившись с неизбежным начал её расспрашивать уже как клиентку.
– Но позвонили только сегодня?
– Не знаю, может, звонили и раньше, но эти два дня в доме толкалось столько ментов, что мне было не до звонков. Расспрашивали, записывали, отпечатки снимали. Полнейший дурдом.
Её жаргончик добавил несколько штрихов к облику потенциально клиента. Интонации голоса выдавали крайнюю степень раздражения, что можно было понять. Жила, ни о чем не заботясь, и тут смерть мужа, полиция, похороны, угрозы. Не дай бог ещё любовник вылезет из-под кровати или спрячется на чердаке… Есть от чего если и не сойти с ума, то нервы потрепать основательно.
– Узнали голос звонившего? – Как положено в таких случаях, уточнил я.
– Нет. – После некоторой паузы ответила Роза Константиновна и жалобно попросила: – Вы должны мне помочь и что-нибудь для меня сделать.
– Розалинда, – я перешел на удобную и приятную ей форму общения. – У вас есть кто-то рядом, в доме? Имеются в виду друзья, близкие?
– Да. Есть тут и родные, и знакомые, – опять судорожно всхлипнула она. – Я уже боюсь их всех. Так смотрят, будто я во всем виновата.
– Не волнуйтесь. Вам только кажется. – Стараясь успокоить её, попробовал говорить убедительно.
В ответ послышалось шмыганье носом.
– Раз звонили, значит, что-то хотят от вас, и убивать сейчас не будут. – Я уже прикидывал, кем же могут быть эти «они». – Да и народ в доме, – привел ещё один аргумент.
– Ну, спасибо, успокоили. – Роза хотела подчеркнуть своё неудовольствие таким отношением к себе. – Значит, грохнут не сегодня, а подождут до завтра?
По телефону решить все проблемы невозможно, надо ехать на место.
– Думаю, в ближайшее время ничего не случиться. – Я предлагал ей пока горькую пилюлю, но другого лекарства нет, и надо трезво оценивать своё положение. – Уверен в этом. А пока попросите кого-нибудь из близких остаться сегодня ночевать. Одного-двух человек.
– Ладно, мне даже некоторые предлагали. – Без колебания согласилась Розалинда.
– Я сейчас заеду к знакомым ребятам из охранного агентства и через часик мы подъедим и посмотрим, что нужно сделать.
Ответа я не ждал, выбор сделан, приступаем к работе.
– Завтра, – устало сообщила Розалия. – Как обычно, на третий день.
Я произнес что-то невразумительное, должное означать очередное сочувствие.
– Хотя я и не знаю, православный он или еще какой веры. – Разоткровенничалась вдова. – У него же не было родственников, он из детдомовцев. Иконы у него были, но они для работы. А чтобы он ходил в церковь, мечеть или синагогу, такого не припомню.
Вот так и прошла жизнь рядом с близким человеком – умер, а жена не знает, по какому обряду предать его земле. Покойному безразлично, но существуют определенные традиции. Вдова всё практично оценила и, не став копаться в тонкостях вероисповедования, решила сделать так, как ей проще.
– А экспертизу провели? – Зная практику следствия, уточнил я. – Труп отдадут?
– Да, звонили, сказали, можем забирать. Завтра из морга сразу на кладбище, – в трубке фыркнули. – Тиша заранее побеспокоился, купил участок.
Интересно, он чего-то боялся или это простая предусмотрительность, распространенная в последние годы? Многие «новые русские» хотят быть похоронены чуть ли не в фамильных склепах, но не всякий из них знает свою родословную дальше третьего колена.
– Потом поминки, – уныло пояснила она. – Не знаю, много народа придет или нет. Тихон ведь мало с кем близко сходился, хотя знакомых почти полгорода.
Несмотря на такое заявление, я был уверен, что у расторопной вдовы уже составлен подробный список участников траурного мероприятия, а также смета расходов.
– Надо же, – вдруг, совсем не к месту, пожалела Роза. – А у нас билеты на сегодняшний концерт, теперь пропадут.
И так бывает – покойник оказался виновным не только в том, что умер, но и в том, что умер не вовремя, лишив супругу полагающихся ей зрелищ.
Выслушивать дальнейшие причитания не имело смысла. Для составления объективной картины нужно пообщаться лично, в таких делах мелочей не бывает. Любая, даже небольшая, оплошность и недосказанность может стоить чьей-то жизни. Или денег.
– До встречи, выезжаю, – закончил разговор, окончательно принимая предложение.
Быстро собравшись, позвонил Борису, директору охранного агентства «Скорпион». С ним, помимо дружеских, у меня были давние деловые отношения. Обсудив детали предстоящей работы, поехал к нему.
Несмотря на то, что у меня довольно новый БМВ, а до офиса Бориса чуть более десяти километров, добирался до него около часа. Не из-за того, что были пробки на дорогах, а потому, что, как отметил великий Гоголь, в России две беды: дураки и дороги.
И именно вторая напасть доставала автовладельцев нашего города до самых печёнок.
Каждый год всё лето по дорогам ползали асфальтоукладчики, суетились дорожные рабочие. Но также регулярно, каждую весну с последним снегом асфальт исчезал с дорог, оставляя на них рваные раны, как после бомбежек.
А в дураках оставались мы, налогоплательщики, деньги которых, выделяемые на ремонт, благополучно перекочевывали в карманы местных чиновников и руководителей дорожных фирм. Неплохо шел бизнес и у владельцев автосервисов, ремонтными работами они были обеспечены постоянно.
Городок наш неплохой, старинный. Есть упоминания, что во времена татаро-монгольского ига через него проходили русские войска на Куликово поле. И во время становления Московского государства наше сторожевое поселение с казаками и стрельцами играло важную роль в охране российских рубежей, постоянно подвергавшихся нападению воинственных соседей.
В годы индустриализации, в тридцатых годах прошлого столетия, вид города сильно изменился. Многочисленные новостройки вытеснили одно и двухэтажные дома. Были возведены предприятия, открыты новые учебные заведения. Архаичные постройки сменились домами из стекла, кирпича и бетона, но стремление быть ближе к природе осталось, как и у наших предков. Так и возник на окраине города наш поселок, со всеми благами цивилизации и в шаговой доступности от первозданной природы. Прямо за домом начинался подмосковный лес с грибами и ягодами, недалеко протекала река с рыбой и раками, где летом симпатичные девчонки загорали на берегу.
Городское население перевалило за двести тысяч. Молодёжь днем корпела над учебниками в филиалах московских ВУЗов, а ближе к ночи заполняла развлекательные площадки, успешно транжиря родительские деньги. Одни деньги тратят, а другие накапливают. В результате появляются люди, у кого денег намного больше, чем у среднестатистического жителя, и эти люди заботятся о своей безопасности. И с ними надо поддерживать хорошие отношения, чтобы самому не остаться без средств к существованию. Поэтому по первому зову я и поехал на ночь глядя к малознакомому, но кредитоспособному клиенту.
В «Скорпионе» меня уже ждали двое специалистов, сели в машину, и мы вернулись назад, в Долину. Долиной или Долиной Бедных наш район прозвали из-за состоятельных жителей частных особняков, живущих здесь по своим, неписаным правилам.
Мои заработки несравнимы с доходами большинства здешних жителей, но после выполнения одной успешной работы мне в качестве оплаты был передан почти готовый особнячок с участком. Небольшие вложения и весёлые таджики с молдаванами быстро довели его состояние до пригодного к проживанию. Соседские дома строились по генпланам солидными дядьками, в соответствии с утвержденными чертежами, и обстановку в доме подбирали только по совету дорогих и популярных дизайнеров. Я же сам таскал кирпичи, а проект строительства моей «крепости» обсуждался с работягами вечером у костра, когда готовили ужин и пили водку из пластиковых стаканчиков.
Дом я потом обставил мебелью из «Икеи», которую сам же и собрал. Получился по-настоящему Мой Дом – Моя Крепость, и мне нравиться жить здесь, независимо от затянувшегося долгостроя.
Проклиная дорогу и руки дорожников, которые, наверное, росли совсем из другого места, чем у обычных людей, наконец добрались до цели визита.
В такой траурный день представлялось, что и природа должна безмолвствовать, но жизнь не остановилась – где-то рядом надсадно хрипела гармошка и пьяные голоса распугивали тишину наступивших сумерек, заглушая щебетанье птиц, устраивающихся на ночлег.
источник
Всё началось с того, что директор крупной нефтяной компании Константин Петрович Окуньков скоропостижно скончался у себя на Рублёвке. И пока его меркантильные родственники делили наследство, он оказался прямо у Райских Врат. «Вот это сюрприз! — удивлённо подумал бывший олигарх. — Мне всегда казалось, что по мне сковорода плачет! А тут — БАЦ! — и вход в Рай! Даже странно! С моей — то жизнью. »
С этими мыслями он встал в конец очереди.
-Новенький чтоли? — спросил его седовласый старик стоящий рядом.
-Да, дед да! — нервно ответил бывший олигарх, глядя на часы так, будто ждал партнёра по бизнесу. — Слушай, а долго ещё до начала кастинга?
-Чавой? — не понял Тимофей Семёнович. (Так звали старика.)
-Я говорю, долго ещё в очереди стоять?
-А куды нам тяперь спешить? — развёл руками старик.
-В каком смысле? — не понял Окуньков.
-А в таком! Мы же сегодня умерли — не забыл? А мёртвым спешить некуда!
-А как же Рай? — удивился бывший олигарх.
-Ну, я то знаю, что туда пройду!
-Это ещё почему? — недоверчиво спросил Окуньков.
-Потому — что я был хорошим человеком! Никогда никого не убивал, никогда никому не завидовал, никогда никого не обманывал и в церкву ходил кажный божий день! Вместе с бабою своей — Авдотьей! Кстати, вон она — в Рай уже входит! Самая первая! Я немножко подотстал конечно, но мне сегодня спешить некуда! Да и поболтать охота до зарезу! Кстати, мил человек, а ты чо в своей жизни хорошего сделал?
-Много чо! За три года заработал восемь миллиардов долларов, купил себе дом на Рублёвке, женился на супермодели, отгрохал личный бассейн, купил своим детям участок на Луне…
-Ну и на кой? — удивился старик.
-Интересно на Луне побывать… — уклончиво ответил Константин.
-Если честно, то денег много скопилось!
-Ну, я примерно так и думал! — усмехнулся старик. — Как зовут — то тебя, космонавт?
-Константин Петрович я! Окуньков! Слышал о таком?
-Это ты чтоли половину нашего леса за границу вывез.
-Деревню Верхние Колдобины знаешь?
Окуньков схватился за голову.
-Ну, так чо? Знаешь деревню — то нашу?
-А чо глазки — то забегали, Константин Петрович? Неужто врёшь ты мне?
-Да. Вру. Это я тот документ подписал.
-Нехорошо поступил, ох, нехорошо! Какой лесок — то был замечательный! А тяперича там завод железотракторный! Нехорошо так над природой издеваться! Ох, нехорошо! Тебя, мил человек за это взять бы на лектрический стул посадить!
-Да ладно тебе! Там лесу — то было — с гулькин нос!
-Ну и что? Природа сама знает, скока деревьев должно вырасти! А из-за таких, как ты экосистема и изнашивается! Ты о зверье — то лесном подумал? О лисах, о зайцах, о белочках? Ты же их дома лишил! А кто лишает зверей дома, тому и на людей плевать! Кстати, а не твои ли гаврики нашу речку осушили?
-Смородину? А её чё кто-то осушил? Вот же сволочи!
-Попрошу здесь не сквернословить! — жёстко отрезал старик. — Вот в Аду завсегда пожалуйста! Там чем больше сквернословишь, тем изощрённей пытки!
-Ой, да ладно! Видел я пытки и поизощрённей! В девяностых! Вот тогда были пытки! А эти так — ерунда! Денег дам — отвалят!
-Неужто и святому Петру взятку совать будешь?
-А то! Да все мои деловые партнёры после этого сдавались!
Старик ещё раз покачал головой.
-Ты воистину глуп, друг мой!
-Я не глуп, я богат! — заносчиво ответил бывший олигарх.
-Ты богат деньгами, но не богат душой! — философски изрёк Тимофей Семёнович.
-Не учи меня жить, дед! — заносчиво ответил Константин. — Что хочу, то и ворочу! И вообще, к твоему сведению я могу продать и купить тысячи, таких как ты!
-Нет, не можешь! — спокойно ответил старик. — Ибо мне не нужны твои деньги! Даже восемь миллиардов!
-Да ты их никогда не заработаешь, глупый старик!
-Ты тоже! Потому — что ты умер! А Небеса — энто тебе не Рублёвка! Здесь совсем другие правила и ты в них не входишь! Есть такая фраза: «В Раю денег не берут!», так что ничегошеньки у тя не выйдет!
-Посмотрим! — самоуверенно ответил бывший олигарх.
И вот, наконец, подошла его очередь.
-Значит так! — развязно сказал он святому Петру. — Мне некогда тут с тобой разговаривать — вот тебе 20000 и я прохожу в Рай! Тебя это устроит?
Ключник даже поперхнулся от такой наглости.
-Да как ты смеешь предлагать мне деньги. — праведно возмутился он. — Ты вообще кто такой?
-Да я к твоему сведению Константин Петрович Окуньков! Знаешь меня?
-Конечно, знаю! — спокойно ответил Пётр.
-Ты — язва на теле общества!
-Почему это я язва? — возмутился бывший олигарх. — Я что кого-то убил?
-Ты убил миллиарды, даже не задумываясь об этом!
-А помнишь тот случай, когда ты ради лёгкой наживы продавал поддельные мобильники?
-А что от этого кто-то пострадал?
-Назвать тебе точные цифры?
-Ну… — пожал плечами бывший олигарх.
-Пострадало — 40 человек, убито -70.
У Окунькова потемнело в глазах.
-От возгорания аккумулятора!
-А вот так! Люди приходили домой, ставили телефоны на зарядку и они загорались. А вспомни, сколько вреда ты нанёс природе? Ты вырубал леса — погибали звери, осушал озёра — умирали рыбы, строил громадные пыхтящие заводы — задыхались птицы, производил некачественные продукты — травились и загинались люди. Ты богател на чужом горе! Тебе было плевать на людей, плевать на природу, плевать на мир, плевать на Бога! Ты мало задумывался о последствиях, мог уволить человека только за то, что он не так носит шляпу! Или просто наобум! Сыграв в «Эники — Беники. » И после этого ты смеешь совать мне свои грязные деньги? Выкини их, а лучше сожги! Там, куда я тебя отправлю, они не помогут!
Окуньков похолодел. Так он оказался в Преисподней, в самом пекле Ада. И уже падая с Небес, он заметил краем глаза сидящего на облаке Тимофея Семёновича.
-Ну вот, я же говорил! — совершенно спокойно изрёк он. — Мёртвые не потеют! Если только они не в Аду!
источник
История не моя… Мертвые не потеют. Зато кричат.
Почти все кладбищенские труженики, несмотря на требования начальства, оказались людьми весьма пьющими. Каждый день ближе к вечеру они собирались в служебном вагончике. Там имеются стол, две скамьи, с которых очень легко сползать, тумба и пара обогревателей. Когда поминки были в самом разгаре, старожилы принялись рассказывать мне страшные истории о том, как по ночам покойники вылезают из могил и гоняются за работниками кладбища.
Дескать, нервы тут надо иметь железные, мы-то привыкли, не обращаем внимания, а ты новенький, долго не выдержишь. Крики мертвых здесь слышали все. Обычно они кричат в воскресенье вечером. Сначала тихий, едва уловимый стон, потом натуральные вопли. — Со стороны 60-х участков, где похоронен целый экипаж самолета, разбившегося лет десять назад, несется даже не крик, а плач, — жуя бутерброд с колбасой, заверил один из старожилов. — Работал у нас тип, — присоединился другой ветеран лопаты. — Однажды в воскресенье он здесь день рождения отмечал.
Посидели, выпили. Народ разбежался, а имениннику приспичило по кладбищу побродить. Дошел он до тех самых могил и видит — посетители там.
Летчики в форме и девушка. Стоят возле памятников и вроде как плачут. Наш-то человек подумал: «Предложу-ка я им песочку купить или оградку установить», — но как только они его заметили, прямо на глазах в землю ушли.
Просто растворились… Как он орал! На следующий же день уволился. — А сам-то ты крики мертвых слышал? — поинтересовался я. — Было дело. Как-то раз я пол-кладбища обежал, искал, где ребенка оставили. Явственно слышу детский плач. Звонкий такой, отчаянный.
Бегаю между могил, суечусь. Чувствую, плач идет из-за плиты рядом. Забегаю — никого.
И сразу все стихло. А на плите надпись «Кирюша Соколов, 1988—89». Видно, почувствовал меня и успокоился. Дети одиночества не переносят. Вообще под хмельком некоторым копателям голоса слышатся довольно часто.
Но поддатые трудяги, как ни странно, их не пугаются — напротив, отправляются на поиски покойников, которые якобы таким образом выходят с ними на связь. Кстати, знаменитый врач-маньяк Алексей Сударушкин, который спасал одних безнадежно больных детей, а потом зверски убивал других, сидя в камере смертников, вспоминал: «Когда я вскрывал мертвых детей, слышал голоса: жалобные и плачущие. Сначала думал — слуховые галлюцинации.
Потом разговорился с рабочими крематория. Они признались, что слышали крики душ, когда сжигали трупы. И у меня, стало быть, души младенцев плакали, им было больно.
Я боялся сойти с ума. Но вскоре все прошло. Я привык к голосам и даже стал под них подстраиваться. Вводил трупу наркоз, и голоса исчезали.
Тогда душам не было больно». Недавно один весьма пьяненький землекоп раскопал за два часа четыре могилы. Но местные дворняги подняли вдруг дикий лай, и сторожа вызвали милицию. Когда блюстители правопорядка поинтересовались у землекопа, зачем он вскрыл могилы, тот ответил, что хотел освободить девушку, спящую летаргическим сном в одном из гробов.
Но ему не поверили. Заставили закопать все обратно и вытолкали вон. Еще здесь любят пересказывать историю о том, как в самый первый год существования погоста местной шпане захотелось испытать собственную смелость. Их заводила поклялся пробежать по кладбищу голышом и вернуться с охапкой цветов.
Разделся, врубил магнитофон и помчался в темноту. Пять минут спустя музыка оборвалась. Ребята искали его до рассвета. Но никого не нашли. Потом он вроде объявился, но про кладбищенскую затею ничего не помнил — память как отшибло.
В принципе землекопы, как я заметил, народ дружный. Но иной раз и между ними случаются битвы почище Куликовской. Например, год назад один могильщик, упившись до одури, стал призывать закапывать не только мертвых.
Потом гонялся с киркой за старым кладбищенским псом по кличке Зарывай. Истошный собачий вопль согнал к вагончику мужиков. Завязалось настоящее побоище, из которого неповрежденным вышел разве что сам пес: про него в перепалке просто забыли. Автор: Эльвира
источник
Служкин проторчал на остановке двадцать минут, дрожа всеми сочленениями, и, не выдержав, пошел к Кире домой.
– Ты чего так рано? – удивилась Кира. Она была еще в халате.
– Выброси свои ходики на помойку, – буркнул Служкин. – Кино начнется через полчаса.
– Черт, – с досадой сказала Кира. – Ну ладно. Подожди меня тут.
– На лестнице? – разозлился Служкин, ловко выставляя ногу и не давая закрыть дверь. – Пятый класс для меня уже пройденный этап.
Кира помолчала, разглядывая его.
– Ладно, пройди. Но я тебя не приглашала. Смотри не пожалей.
– Не из жалостливых… – проворчал Служкин, впираясь в прихожую.
– Ну, я объясняла тебе, в кино иду, – уйдя в комнату переодеваться, раздраженно сказала кому-то Кира.
В комнате послышался хруст дивана, щелканье ременной пряжки, и на порог вышел атлетически сложенный молодой человек с квадратными плечами.
– Этот, что ли, тут самый крутой? – оглядев Служкина, спросил он.
– Вернись и не лезь в бутылку! – одернула его Кира.
В лифте, взяв Служкина под руку, Кира насмешливо сказала:
– Ты, наверное, хочешь спросить, кто это был?
– Я и так знаю. Брат. Или сантехник.
– И как ты к этому относишься?
– Никак. – Служкин пожал плечами. – Атлет объелся котлет.
– Вообще-то он тебе соперник.
Они спустились с крыльца и зашагали по мокрому асфальту. Недавно выпавший снег не удержался, растаял, а грязь замерзла. Газоны, по которым разворачивались легковушки в тесном дворе, превратились в барельефы, в черную фигурную лепнину. Студеная поздняя осень старчески слепла. Туманная морось покачивалась между высокими многоэтажками. С их крыш медузой обвисало рыхлое и дряблое небо.
– Если тебе все безразлично, давай вернемся, – сердито сказала Служкину Кира, памятуя об атлете.
– Ты же сама хотела пойти этот фильм посмотреть. Билеты на руках, Будкин вечером нас встретит. Поздно оглобли поворачивать. И вообще, я же предупреждал, что не люблю американские боевики…
– А я вот люблю, и будь добр это стерпеть. Только в них и можно настоящего мужика увидеть.
Они успели приехать вовремя и даже не очень пострадали в автобусе. На щите перед кинотеатром был изображен летящий в звездном небе мотоцикл с голой девкой верхом. Гардероб в фойе не работал, вешалки торчали за барьером как рога оленей. В зеркальном, музыкальном и разноцветно иллюминированном баре красивая продавщица торговала баночным пивом и сигаретами. По фойе слонялась толпа крепышей в расстегнутых пуховиках. Крепыши были с девушками; они, угрожающе глядя исподлобья, пили пиво, мяли банки и с грохотом бросали их в урны.
– Новое поколение выбирает опьянение… – бормотал, озираясь, Служкин. – Молодежь тянется к культуре: пришла узнать, чем отличается Тинторетто от «Амаретто»…
– Слушай, помолчи, – поморщилась Кира.
Но Служкин на всем скаку остановиться не мог. Они прошли в зал, сели, фильм начался, а Служкин все еще дребезжал:
– Многомиллионный город терроризирует маньяк-убийца, – подражая интонациям рекламного ролика, шептал он. – Полицейский-одиночка вступает в единоборство с бандой. Погони, схватки, каскад головокружительных трюков, настоящие мужчины и прекрасные женщины – все это в новом американском супербоевике «Мертвые не потеют». В главных ролях – неподражаемые Реп Паренн и Хруст Реббер…
Сюжет фильма был замысловат. Злобный Маньяк крошил всех подряд, носясь на мотоцикле во главе Банды. Банда гнездилась на верхнем Этаже заброшенного небоскреба. Лестницы в нем были взорваны. К себе на Этаж Банда попадала, прыгая с разгона на мотоциклах с крыши соседнего, тоже заброшенного небоскреба.
– Это главная художественная находка авторов фильма, – прокомментировал ситуацию Служкин.
Банда поймала Девку и изнасиловала ее. Причем сам Маньяк делал это, привязав Девку к мотоциклу и носясь по крыше. Потом Банда выбросила Девку вниз со своего миллионного Этажа. Девка, естественно, шлепнулась в машину с мусором и выжила. Девка пошла скандалить в полицию. А начальником полиции был брат-близнец Маньяка. Он Девку арестовал и хотел вернуть огорчившейся Банде, чтобы та все-таки прикончила Девку как следует. Девку охранял Лучший Друг Полицейского. Когда Банда пришла за Девкой, он в страшной Битве погиб, защищая жертву, но успел направить Девку к своему лучшему другу – Полицейскому. Девка застала Полицейского дома одного, он в слезах листал альбом с фотографиями Лучшего Друга.
– А по выходным он обычно ловит сачком бабочек, – развил образ Полицейского Служкин.
Полицейский был необыкновенно молчаливым и нелюдимым типом. Начальство он презирал, никогда с ним не разговаривал и всегда поступал вопреки приказам. Девку он ненавидел, а Маньяка вообще не считал за млекопитающее. Во всех случаях жизни он произносил только одно слово «Фак!».
– Сейчас Полицейский станет всех рубить в капусту, а начнет с самого наглого и мозглявого, – предупредил Служкин.
– Если ты уже смотрел, то дай и мне! – прошипела Кира.
– Разве бы я выдержал дважды прожевать эту ботву?…
Дело пошло по служкинскому прогнозу. Братец-Начальник упек Полицейского за решетку, а Девку отдал Банде. Маньяк повез Девку убивать.
– Дурак, – расстроился за Маньяка Служкин. – Ему надо было сделать пластическую операцию и сдаться русским. Может, и выжил бы.
Но Маньяк был глупее Служкина и жить совсем не хотел. Он привез Девку на свой пресловутый Этаж, опять раздел ее и привязал к «Харлей Дэвидсону», собираясь с Бандой повторить всю Программу. Тем временем Полицейский поднял в тюрьме Бунт, все там погнул и сломал и убежал, повиснув на шасси вертолета. Потом Нью-Йоркский воздушный флот начал биться с ним среди громад Манхэттена. Из горящего вертолета Полицейский спрыгнул на Этаж Маньяка. Свой геликоптер, потерявший актуальность, он направил на соседний дом, с которого Банда и прыгала в свое логово. Дом разнесло к едрене-фене. Пока Полицейский разделывался с Бандой, Маньяк быстро поумнел и решил удрать. Девка погналась за ним, напялив шлем, но ничем не прикрыв срама. Маньяк, Девка и Полицейский дружной стайкой долго носились по карнизам и балконам на мотоциклах. Наконец, Маньяк изловчился прыгнуть, как обычно, на соседний дом – а дома-то уже и не было. И он гробанулся о мостовую так, что оторвалась непутевая Голова. Голова, кстати, прилетела точно в машину Сенатора, который совсем запутался в близнецах и темных делишках и хотел взорвать Нью-Йорк атомной бомбой. А Полицейский пулей – конечно, последней – разнес колесо у мотоцикла Девки, которая хотела повторить полет Маньяка. Девка осталась жива и долго целовалась с Полицейским на фоне финальных титров.
Свет в зале зажегся, и публика, уважительно покрякивая, вразвалку двинулась к выходу.
– Ты мне испортил все удовольствие, – вставая, с холодным бешенством сказала Служкину Кира.
Служкин только стонал и держался за голову, волоча ноги.
Они вывернули из-за угла кинотеатра на площадку. Уже совсем стемнело – по-осеннему густо, мглисто, неровно. Синий неоновый свет передней стеклянной стены кинотеатра выпукло и однотонно выделял ряд блестящих автомобилей, похожих на клавиши рояля.
– Вон наш экипаж. – Служкин кивнул на будкинскую «вольво».
Кира неохотно взяла Служкина под руку.
И тут из темноты возле машины появилось пятеро каких-то типов. Трое остановились в стороне, один подошел к капоту, а еще один сунулся в открытое окошко, где светилась багровая искра сигареты Будкина. О чем была беседа, никто не слышал, но тип у дверки полез в окно рукой, чтобы открыть машину. Второй тип по-хозяйски уселся на капот.
Через мгновение тот парень, что лез в машину, вдруг растопырил руки, словно восклицая: «Да ба-а!…» – и задом сел в грязный газон. Дверка открылась, Будкин вылез и деловито съездил снизу в челюсть седоку на капоте – тот, мелькнув подошвами, кувыркнулся на другую сторону. От троицы отделился еще один боец, который добежал до Будкина, а потом резко развернулся и поковылял прочь. Он скрючился, выпятив зад и обеими руками скомкав в горсть штаны в паху – так отжимают плавки купальщики, не желающие раздеваться. Через миг вся компания исчезла в кустах.
Кира присвистнула и сощурилась, разглядывая Будкина.
– За что бился? – подходя, спросил Служкин.
– Парнишки номером автобуса ошиблись, – пояснил Будкин.
– Знакомься, старый пень: это Кира, моя… м-м… коллега.
– Очень приятно. – Будкин сдержанно приложился к ручке Киры.
– Ну, гони к цыганам, – распорядился Служкин.
– Я бы покаталась, – нейтрально заметила Кира.
– Э-э… – озадачился Служкин. – Я же отец семейства, народный учитель… Мне домой надо.
Они втроем замолчали. Будкин грустно поглядел на Киру, тяжко хехекнул и отошел в сторону покурить.
– Ты что-то хочешь спросить? – поинтересовалась Кира у Служкина.
– Да, в общем, нет, – подумав, сказал Служкин и открыл перед ней переднюю дверцу.
Дата добавления: 2014-11-29 ; Просмотров: 234 ; Нарушение авторских прав? ;
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
источник